– Питер, – быстро проговорила я. В конце концов, он все еще был моим мужем. – Питер, я…
– Фейт, как замечательно слышать твой голос, – отозвался он. – Я…
– Да?
– Я… – начал он снова и засмеялся.
Я засмеялась тоже.
– Говори первый, – велела я.
– Понимаешь, я как раз собирался тебе позвонить.
– Правда? – радостно спросила я. Снаружи угольно-черное небо прорезала ослепительно сверкнувшая молния.
– Правда. Слушай, Фейт, – как-то робко, как мне показалось, продолжал Питер. – Я хотел поговорить с тобой.
– Да? – отозвалась я. Сердце мое застучало по-сумасшедшему. Было слышно, как на дорожку падают огромные и тяжелые капли дождя. Я стояла, прижав телефонную трубку к уху, и смотрела, как они поднимают пыль.
– Фейт, я просто хотел сказать…
– Да? – Из-за шума дождя его было почти не слышно.
– В общем, хотел предупредить, что уезжаю на несколько дней.
– По работе? – спросила я. В тот же миг воздух взорвался от оглушительного грохота.
– В общем, нет, – ответил он. Меня поразила прозвучавшая в его голосе неловкость. Просто… отдохнуть.
– Отдохнуть? Замечательно! – воскликнула я, а сердце молнией пронзила боль. – И куда же ты едешь?
– В Норфолк…
– Там будет чудесно, – перебила я его. Сад начал расплываться у меня перед глазами. – Огромные солнечные пляжи, синее небо…
– Нет, в Норфолк в штате Вирджиния. Понимаешь, – добавил он в тот самый миг, когда мне на руку капнула слеза, – я еду знакомиться с родителями Энди.
Август
Теперь мне снятся совсем другие сны, не такие, как я видела прежде. Я знаю это точно, потому что записываю их. Например, в начале года мне снились мобильные телефоны. Наверно, это оттого, что мы с Питером разучились общаться друг с другом. Еще мне снились огурцы. Думаю, это означало подавляемое желание скорейшего лета. Когда у меня появились первые подозрения насчет Питера, мне снилось, будто я застряла где-то на середине горы. Самое любопытное, что я не знала, куда двигаюсь: то ли наверх, то ли вниз. Когда Питер признался в измене, я снова и снова видела сон, будто падаю с большой высоты. Я испытывала ужас, стремительно опускалась лицом вниз, причем я видела под собой только бетонную площадку – ни земли, ни травы. Но в тот самый миг, когда я уже готовилась врезаться в бетон, я внезапно понимала, что у меня есть крылья, и – уже больше не падала, а летела. Странный сон. А последние несколько дней мне снилось, что Питер лежит в постели. Просто лежит в такой большой кровати с пологом на четырех столбиках и смотрит на меня. Наверно, это означает, что он постелил себе постель и теперь должен в ней спать, раз завел любовницу.[97]
Еще мне очень часто снятся мосты. Думаю, они символизируют то, что я пытаюсь навести мосты, чтобы достигнуть взаимопонимания с Джосом. Я буду идиоткой, если не добьюсь этого, потому что он явно желает того же еще сильнее, чем прежде.
– Фейт, я люблю тебя, – шептал он в субботу утром, когда мы лежали в постели. Он несколько раз повторил это. Кроме того, он стал постоянно присылать мне на работу романтические записочки по электронной почте.
– Дорогая, ты меня любишь? – спросил он. Я кивнула.
– Просто после той игры в поло ты как-то немножко… отдалилась. Словно… Фейт, ты меня слушаешь?
– Что ты сказал? Прости, пожалуйста.
– Как будто тебя что-то гнетет.
– Нет, нет, совершенно ничего.
Я тут же, не то чтобы с целью сменить тему разговора или что-нибудь в этом духе, рассказала ему свой сон.
– А я стоял на другой стороне моста? – спросил Джос, гладя мои волосы. – Это я ждал тебя на той стороне моста?
– Да, ты, – ответила я. – Я совершенно отчетливо видела твое лицо.
А вот это была неправда. Мне приснился совсем не Джос, но я не хотела его обидеть, поэтому сказала, что это был он. Но я не чувствую угрызений совести, потому что, как и Джос, солгала из лучших побуждений.
– Наверно, у тебя богатый ид,[98] – прошептал Джос, целуя меня. – Поэтому ты видишь такие образные сны.
– А мне приснился очень забавный, – заговорил он, положив руки под голову. – Что-то вроде кошмара. Будто стою я в фойе Ковент-Гардена и вдруг почему-то начинаю раздеваться.
– На редкость неловкая ситуация.
– Именно, но, к счастью, никто вроде меня не замечает. Но я был в ужасе оттого, что вот-вот меня увидят раздетым.
– Ну и – увидели?
– Не знаю. Меня мучило подозрение, что меня видят, но из вежливости отводят глаза. К концу сна я стоял там совершенно голый и молился, чтобы меня никто не заметил.
– Какой странный сон, – прыснула я. – Интересно, что он означает? Знаю! Он означает, что ты очень честный человек, потому что готов раздеться у всех на глазах. Спрошу у Кейти, когда она приедет. Она хорошо разбирается в таких вещах.
Да, Кейти страшно интересуют сны. Она говорит, что согласна с Фрейдом: «Сны – это прямая дорога в подсознание». Она считает, что в снах для нас скрывается важная информация о самих себе.
– Интересно, что снится Грэму? – спросила я, глядя на пса, дремлющего у двери.
– Скорее всего, ему снятся ножи и ножницы, – со зловещим смешком ответил Джос. – Серьезно, Фейт, ты должна поговорить с ветеринаром.
– Ты считаешь, это необходимо? – вздохнула я. Джос меня поцеловал.
– Да, – мягко проговорил он. – Боюсь, это единственный выход. Иначе мы с Грэмом не сможем мирно сосуществовать. А что слышно о разводе? – спросил он, садясь на постели и потягиваясь.
– Похоже, дело затягивается. Тянут-потянут, вытянуть не могут. Вот уже несколько недель от Роури Читем-Стэбба ни слуху, ни духу.
– Насколько я понимаю, Питер заинтересован в том, чтобы развязать себе руки, – заметил Джос, вставая. – Он явно настроен серьезно в отношении Энди.
О да. Еще как серьезно. Джос ушел в ванную, а я вспомнила свой последний разговор с Питером.
Я уезжаю в Штаты, заявил он. Еду знакомиться с родителями Энди. Значит, у них все в порядке, если отношения перешли в стадию «Знакомство с родителями». Я была в таком отчаянии, когда Питер сказал мне об этом, хоть мы и расстались. Я испытала такое чувство, словно общую дверь в смежных комнатах заменили прочной железной дверью с надписью «Держись подальше!». Но неделю спустя после нашего разговора я постаралась разумно подойти к этому вопросу. К тому же, как не перестает твердить мне Лили, нужно двигаться вперед. Нужно оставить позади прежнюю жизнь – так вот о чем был мой сон! – я должна по мосту перейти на другой берег, в новую жизнь. Жизнь, в которой Питер не будет занимать центральное место, а останется где-то на периферии. Энди охотилась за его скальпом и получила его, размышляла я. После этого ей понадобилось все остальное.
– Не пора ли мне познакомиться с твоими родителями? – спросил Джос, когда я тоже вошла в ванную.
– Эээ, они скоро вернутся из Франции. На следующей неделе. Ты действительно хочешь с ними познакомиться? – уточнила я, вставляя линзы.
– Да, – ответил он. – В конце концов, мы вместе уже целых три месяца, так что все серьезно. Верно?
Серьезно. Опять это слово.
– Да, – тихо подтвердила я. – Серьезно.
Джос вытащил свою зубную щетку из стаканчика, где стояли все наши щетки. Откровенно говоря, мне не хотелось, чтобы он ставил туда свою, но я промолчала. Он стал выдавливать на щетку зубную пасту. Я обратила внимание, как аккуратно он это проделывает, начиная с конца. Питер выдавливает пасту прямо из середины тюбика.
– И тебе нужно познакомиться с моей мамой, – продолжал Джос, тщательно завинчивая колпачок. – Ты хочешь, Фейт?
– Ммм, конечно, – ответила я.
Он почистил зубы, прополоскал рот, аккуратно выплюнул воду в раковину и поцеловал меня. Поцелуй получился с мятным привкусом.
– Фейт, я люблю тебя, – снова сказал он с улыбкой. – У меня в отношении тебя масса проектов и планов.
97
Имеется в виду английская пословица «Как постелешь, так и поспишь», соответствующая русской «Что посеешь, то и пожнешь».