Что же это такое, во имя всего святого?
В пол храма был намертво вмурован громадный зеленый монолит из неизвестного материала, обрамленный черным обсидианом и украшенный золотым кольцом с вытянутыми лучами. При взгляде на этот камень первым делом возникало ощущение, что его поверхность как бы оплавлена, а сам монолит напоминает стекло особой выработки. Однако это совершенно определенно не стекло. Может быть, изумруд? Или какой-то другой зеленый драгоценный камень?..
Беллхайм внезапно затаил дыхание. А что если это – то самое «Стеклянное проклятие»? Ему было знакомо одно из древнейших сказаний народа догонов о «Стеклянном проклятии», но никогда раньше он не придавал ему особого значения. И вот он стоит в древнем храме, а перед ним – эта странная вещь, словно явившаяся из легенды! Миф и реальность сплелись воедино!
Если верить догонским преданиям, «Стеклянное проклятие» – это гигантский изумруд, прибывший на Землю из глубин Вселенной. И если это в самом деле он, то подобная находка стала бы сенсацией, сравнимой с открытием Генрихом Шлиманом остатков Трои и обнаружением сокровищ царя Приама. Подобное открытие принесло бы ему всемирную славу, а его значение для науки просто неоценимо. И тогда ему, Рихарду Беллхайму, больше не пришлось бы клянчить деньги на новые экспедиции и время от времени потуже затягивать пояс. Не то чтобы он был беден, но этот камень сделал бы его по-настоящему богатым – настолько богатым, что он даже не решался предположить размеры своего будущего состояния.
Этнограф попытался остановить лихорадочную скачку мыслей. Кристалл слишком велик для транспортировки и, кажется, намертво вмурован в фундамент храма. Может быть, ему удастся отколоть хотя бы часть от него?
Он вынул из наплечной сумки небольшой геологический молоток и осторожно ударил по гладкой поверхности камня. В ответ раздался металлический звук. Похоже, этот материал необычайно прочен. Он ударил еще раз, гораздо сильнее. И снова без какого-либо результата.
Путешественник уже готов был прекратить эти попытки, когда до него донесся странный шум – словно ветер колышет ветви деревьев или где-то далеко шумит морской прибой. Но поблизости не было ни деревьев, ни моря. И воздух под куполом храма оставался совершенно неподвижным.
Беллхайм выпрямился.
Что-то происходило.
Понадобилось довольно много времени, прежде чем он понял, в чем дело.
Пол!
В сумеречном свете зеленоватые песчинки, устилавшие пол храма, зашевелились. Они сталкивались, сновали из стороны в сторону, слипались, словно были живыми существами. При этом слышался легкий шорох, и вскоре Беллхайм почувствовал странный запах, который с изумлением узнал.
Пахло так, как пахнет в физической лаборатории после мощного электрического разряда.
Он поднял несколько крохотных крупинок и поднес их поближе к свету. Песчинки гудели и приплясывали у него на ладони. Он вглядывался в них до тех пор, пока у него не закружилась голова. Поразительно красивые, словно микроскопические изумруды! Настолько прекрасные, что ему захотелось взять их с собой.
Внезапно один из кристалликов впился в кожу ладони. Боль была, как от укуса насекомого, но быстро прошла. Только на ладони осталось красное пятнышко. Исследователь вскрикнул и принялся отряхивать руки, чтобы избавиться от зеленых песчинок, и вдруг почувствовал, что его ноги словно обдало кипятком. Он опустил глаза и с ужасом увидел, что кристаллики один за другим проникают сквозь кожу его сапог. Их становилось все больше и больше, и вскоре его обувь была изрешечена в тысяче мест.
Охваченный паникой, задыхаясь и судорожно размахивая руками, он бросился к выходу. Однако сумел сделать всего несколько шагов и остановился. Ноги словно приросли к полу. Песок бурлил, словно Беллхайм угодил в гигантский муравейник. И неизвестно, что было хуже: жжение и зуд, которые поднимались вверх по его ногам к бедрам, или осознание того, что эти крошечные зеленые кристаллы – живые.
С отчаянным криком он рванулся к храмовым вратам, но было слишком поздно. Песок всячески препятствовал ему. В конце концов этнограф споткнулся, упал ничком, и волны песка сомкнулись над ним…
Часть 1
Незнакомец
1
Берлин, два месяца спустя Колючий холод проникал с улицы в кабинет. Стекла покрылись ледяными узорами, которые переливались в лучах утреннего солнца, словно алмазы. Ветер нес танцующие снежинки, осыпал ими ветви деревьев и припорашивал античные статуи в саду Гумбольдта словно сахарной пудрой.