Его противник был чуть ли не на голову ниже и значительно стройнее Уилсона. Волосы у него были коротко подстрижены, под кустистыми бровями поблескивали стального цвета глаза. Длинный бледный шрам пересекал его лицо от виска к подбородку. Оба бойца фехтовали без масок.
Едва Пеппер и Босуэлл вступили в зал, как Уилсон их заметил. Он поднял шпагу, отдал честь своему партнеру и направился к ним.
– Ага, вот и джентльмены из Нью-Йорка, – проговорил он, слегка запыхавшись. – Подходите-ка поближе. Рад возможности наконец-то познакомиться с вами лично.
Макс пожал крепкую руку охотника за метеоритами, не в силах оторвать взгляд от его невероятного иридиевого глаза.
– Для меня это большая честь, сэр Уилсон.
– И для меня также, – добавил Босуэлл. – Мы чрезвычайно рады возможности отправиться в экспедицию вместе с вами.
– Рановато радоваться, – ответил Уилсон. – Это далеко не увеселительная прогулка. У вас имеется опыт работы за рубежом?
Взяв у О’Нила полотенце, он вытер пот со лба.
– Гарри Босуэлл, пожалуй, опытнее меня, – ответил Макс. – Он немало путешествовал по Европе и Азии. Я же побывал только в Перу.
– А в Африке вам не случалось бывать?
– Нет, – Макс покачал головой.
– А вам, мистер Босуэлл?
Гарри пожал плечами:
– Только проездом. Южная Африка и Намибия. Ничего особенно интересного.
Уилсон улыбнулся:
– Не беда. Займемся вашим перевоспитанием. К тому времени, как наша экспедиция завершится, вы превратитесь в заправских бедуинов. Вы правши или левши?
– Оба правши. А разве это имеет значение?
Уилсон обернулся:
– Джонатан, принесите нам пару шпаг, клинки номер три, для правшей.
Человек со шрамом направился к оружейному шкафу и вскоре вернулся с двумя шпагами. Вблизи он выглядел даже старше, чем казался, – минимум сорок пять, а то и все пятьдесят, но был жилистым и поджарым. Такого человека не хотелось бы иметь среди врагов.
– Позвольте представить вам моего адъютанта – мистера Джонатана Арчера. Превосходно зарекомендовавший себя офицер британской пехоты в Индии, имеющий отличия за битву при Кандагаре. Ему я обычно передаю руководство своей оперативной группой.
Мужчина едва заметно поклонился и протянул журналистам шпаги. Макс взглянул на оружие так, словно оно было переносчиком опасной заразной болезни.
– И что нам с ними делать?
– Естественно, защищаться! – с усмешкой ответил Уилсон. – Посмотрим, как вы владеете клинком. Насколько я успел понять, вам потребуется несколько тренировок до того, как мы погрузимся на судно, отплывающее в Сенегал.
Пеппер рассек воздух клинком. Оружие великолепное, отлично сбалансировано, рукоять и эфес удобные.
– Хорошо, – согласился он. – С кем вы предпочитаете начать?
– С вами обоими, – последовал ответ.
Ослепительно белые зубы сэра Уилсона сверкнули.
14
Когда сани добрались до Шпандау, давно минуло одиннадцать. Окрестности окутывал густой туман.
Оскар радовался, что они наконец-то на месте. Из-за метелей и снежных заносов, сопровождавших их в этой поездке, лошади двигались с трудом. В последние несколько дней выпала масса снега. Берлин был буквально погребен под толстым белым покрывалом.
Судя по грохоту и скрежету, сани с поклажей следовали вплотную за ними. И это хорошо. Если бы что-нибудь сломалось, устранить неполадку в темноте и лютом холоде было бы непросто.
Элиза и Шарлотта спали, прижавшись друг к другу и закутавшись в одеяла и пальто. Взглянув на них, Оскар не смог удержаться от улыбки. Хорошо тому, кто спит таким безмятежным сном. Сам он еще не вполне пришел в себя после бурных событий той новогодней ночи. Невероятное преображение Беллхайма и допросы в полиции не выходили у него из головы.
Комиссар уголовной полиции Обендорфер – маленький жилистый человек с внимательными светлыми глазами и аккуратно подстриженной бородкой, похоже, знал свое дело. Он опросил их спокойно и тщательно, добросовестно записав каждую деталь. Со стоическим спокойствием комиссар собрал воедино все невероятные детали происшествия, сравнил и оценил их, и пришел к выводу, что случай Беллхайма объяснения не имеет. Газеты, правда, утверждали, что это всего лишь одна из версий, но факт оставался фактом – криминалисты не смогли установить, что же произошло на самом деле. Убийство исключалось. С Гумбольдта и его спутников были сняты все подозрения, и они снова могли вздохнуть свободно.