— Как видите, — продолжил мужчина на сцене, — субъект в высшей степени восприимчив и при этом вполне удовлетворен своим состоянием. Таково непосредственное воздействие при контакте. Вот почему на этих ранних этапах такую важность имеет внимательное наблюдение за реакцией пациента.
Он щелкнул пальцами, и с противоположного пандуса появился второй мужчина, ведя последнюю из трех женщин в белом. Она шла совершенно нормальным шагом и, когда оказалась перед крупным мужчиной на сцене, слегка поклонилась ему. Когда она выпрямилась, он перехватил ее руку от сопровождающего (который сразу же покинул сцену) и развернул лицом к амфитеатру. Она снова поклонилась.
— Эта женщина, — продолжил мужчина, — была нашим пациентом в течение трех дней. Как видите, она полностью владеет собой. Более того, за эти три прошедших дня она приняла новый образ жизни.
Он сделал паузу, чтобы зрители в полной мере оценили сказанное, а потом продолжил с легкой ноткой отвращения, все усиливающейся в его голосе.
— Три дня назад эта женщина — как я полагаю, и многие другие из присутствующих здесь сегодня вечером знают это, — эта женщина считала себя влюбленной. Теперь она с нашей помощью считает себя сильной.
Он замолчал и кивнул женщине.
Как только она заговорила, мисс Темпл узнала низкий голос женщины в плаще с перьями. Тон у нее не изменился по сравнению с тем, каким она рассказывала историю своей поездки в экипаже с двумя мужчинами, но от холодной мечтательной отстраненности, с какой она говорила, у мисс Темпл мурашки побежали по коже.
— Не могу сказать, какой я была, потому что это было бы все равно что рассказать, какой я была в детстве. Столько переменилось… мне ясно теперь, что я могу говорить лишь о том, какой я стала. Да, я считала, что влюблена. Влюблена, потому что не видела дальше своего носа и в своем рабском подчинении верила, что освободить меня может только любовь. Я убедила себя, будто прекрасно понимаю, как нужно жить. Я была уверена, что бессмысленная привязанность к другому человеку может заменить мои собственные действия. Верила же я исключительно в последствия этой привязанности — в деньги, положение в обществе, в уважение, которые теперь представляются мне всего лишь составляющими моих собственных неограниченных возможностей. За эти три дня я приобрела трех новых любовников, капитал, чтобы начать новую жизнь в Женеве, и работу, которую мне не позволено, — здесь она стыдливо улыбнулась, — назвать. За это время я сумела приобрести и потратить больше денег, чем прошли через мои руки за всю предыдущую жизнь.
Она закончила свою речь, кивнула зрителям и шагнула назад. Снова появился сопровождающий, взял ее за руку и увел в темноту. Крупный мужчина проводил ее взглядом, потом обратился к аудитории:
— Я не могу сообщить вам подробности — по той же причине, по которой я не могу разгласить подробности, касающиеся кого-либо из вас. Я не пытаюсь ни в чем вас убедить, я только предлагаю. Эти две женщины приняли наше приглашение и получат соответствующее вознаграждение. Эта третья — вы увидите ее преображение своими глазами и сами сделаете свой выбор. Прошу вас помнить, что суровость процедуры отвечает силе ее преобразовательного воздействия. Я не прошу у вас ничего, кроме вашего внимания и вашего молчания.
С этими словами он наклонился и поднял один из деревянных ящиков. Направляясь с ним к столу, он легко, одними пальцами откинул крышку и отшвырнул ее в сторону — она упала с глухим стуком. Он посмотрел на женщину и поставил ящик на стол рядом с ее ногой. Залез в ящик обеими руками и принялся там что-то регулировать, соединять. Удовлетворившись сделанным, извлек из ящика нечто, показавшееся мисс Темпл необычно большими очками с невероятно толстыми стеклами, оправой в черной резине и свисавшими с них медными проводами. Он склонился над женщиной, закрывая ее от зрителей, и, сорвав с нее белую маску, швырнул ту в сторону. Но прежде чем кто-либо успел увидеть ее лицо, он опустил на него странный прибор из ящика и закрепил его короткими мощными движениями, от которых ноги женщины судорожно задергались. Он отошел к ящику. Женщина тяжело дышала, щеки у нее были влажны, пальцы сжимали рукава пеньюара. Мужчина извлек из ящика металлический зажим со зловещей формы зубцами, один его конец прикрепил к медному проводу, а другой — к чему-то в ящике, к чему — мисс Темпл не было видно. После этого, однако, то, что находилось в ящике, засияло бледно-голубым светом. У женщины перехватило дыхание, и она застонала от боли.
Как и мисс Темпл, ощутившая острый укол между лопаток. В тот же самый миг она, повернув голову, увидела, что женщины в красном нет на ее месте у двери — та оказалась сбоку от мисс Темпл и прошептала ей в ухо:
— Боюсь, что вам придется пойти со мной.
Они вышли из темного амфитеатра, направились по галерее, потом спустились по лестнице, и все это время мисс Темпл ощущала спиной давление чего-то острого, убеждавшее ее, что не стоит кричать, симулировать обморок или пытаться перекинуть своего врага вниз через перила. Как только они оказались в коридоре, женщина шагнула в сторону и сунула руку в карман, но мисс Темпл все же успела заметить на ее пальцах металлическую пластину, из которой торчал короткий сверкающий шип. Женщина бросила взгляд на галерею, дабы убедиться, что никто не идет за ними, и махнула левой рукой, давая понять, что мисс Темпл должна идти вперед. Мисс Темпл покорилась, отчаянно надеясь, что им попадется открытая дверь, куда и она сможет улизнуть, или ей поможет чье-нибудь постороннее вмешательство. Она теперь знала, что тут есть и другие гости, что происходящее в анатомическом театре скрыто от посторонних глаз, что другие гости об этом не знают. Если только ей удастся добраться до не замешанных в это людей, то помощь она найдет — в этом у нее сомнений не было. Они миновали несколько закрытых дверей, но прежде на пути к винтовой лестнице мисс Темпл была так сосредоточена на разговоре, что практически ни о чем другом теперь не помнила — она понятия не имела, куда могут вести эти двери. Женщина резко подталкивала ее вперед каждый раз, когда они проходили мимо какого-нибудь места, где у мисс Темпл возникало желание замедлить шаг. Получив первый из таких оскорбительных тычков, мисс Темпл почувствовала, как страх вытесняет из нее чувство собственного достоинства. Ее откровенно ужасали догадки о предстоящем — тот факт, что ее могут подвергнуть унижениям, лишний раз показывал, как низко она пала и в каком отчаянном положении оказалась. После второго тычка ее раздражение было пересилено острым ощущением собственной слабости, страхом перед оружием и явной злокозненностью женщины в красном, знанием того, что ее вполне могут обвинить в краже и незаконном проникновении и у нее нет ни малейшего шанса оправдаться. После третьего тычка естественное чувство взяло верх, и мисс Темпл дала волю своему гневу — развернулась и со всей силы ударила женщину по лицу открытой ладонью. Женщина отклонилась назад, и удар пришелся по воздуху, а мисс Темпл потеряла равновесие. Женщина в красном фыркнула и снова продемонстрировала свое оружие — короткий коварный шип, закрепленный на стальной ленте, обтягивающей ее пальцы. Другой рукой она показала на ближайшую дверь, которая внешне ничем не отличалась от всех остальных дверей в коридоре.
— Мы можем поговорить здесь, — сказала она.
Смерив ее нескрываемо вызывающим взглядом, мисс Темпл вошла в дверь.
В этих апартаментах тоже было несколько комнат, а мебель так же была укрыта белыми чехлами. Женщина в красном закрыла за ними дверь и приказала мисс Темпл разместиться на укрытом белым чехлом диване. Когда мисс Темпл, сверкая глазами, повернулась к ней, та голосом холодным и властным сказала:
— Сядь, я сказала.