– Хорошо, тогда пока оставим ее в списке. А не могла сама она являться автором этих проклятых сплетен?
– Не знаю. Но у меня такая мысль мелькала.
Раз уж ей предоставили слово, Фредрика решила продолжить:
– Тот праздник, на котором Ребекка так и не появилась, ужин с кураторами, – что это за мероприятие?
– Ребекка входила в так называемую программу кураторства. По сути, речь шла о том, что студентам, которых включали в программу, выделяли персонального куратора. Как бы советника и консультанта. В этом качестве привлекались разные люди: ведущие бизнесмены, пасторы, несколько членов парламента, писатели.
– Кто был наставником Ребекки?
– Хм, как же его звали? Вальтер Лунд.
– Вальтер Лунд? – Фредрика была поражена. – Одна из шишек в концерне Аксбергера?
– Он самый.
– Но почему ей достался именно он? Ведь она занималась литературоведением. Они тянули жребий?
– Понятия не имею. Помню, что мы его допрашивали, однако с него практически сразу были сняты подозрения.
Слово взял Петер:
– Сегодня утром я пытался проанализировать ежедневник Ребекки. Его оказалось чертовски сложно расшифровать.
– Спасибо, что напомнил. – Алекс мрачно кивнул.
– В каком смысле – расшифровать? – спросила Фредрика.
– Она делала записи по собственной системе, – ответил Алекс. – Например, не писала целиком имя человека, с которым встречалась, а только инициалы. Большинство нам удалось установить, но некоторые так и остались неразгаданными. Мы составили список всех тех, кто фигурировал в ее ежедневнике в последние месяцы перед исчезновением.
– За две недели до исчезновения она встречалась с Т. А., – сказал Петер. – Кто это?
– Мне кажется, это было связано с ее дипломной работой. – Алекс сощурился, вспоминая. – Совершенно неинтересно.
– А в тот день, когда она пропала, какие встречи у нее были назначены? – спросила Фредрика.
– Никаких. Мы постарались восстановить ее последние дни, насколько это было возможно, при помощи ежедневника. Но не обнаружили ничего сенсационного.
– Можно мне копию?
– Возьми мою, – предложил Петер, – мне она сейчас не нужна.
Довольная Фредрика собралась уходить.
Алекс почувствовал себя уязвленным. Ясное дело, пусть идет домой – ведь у нее семья. Сам он вчера ужинал с дочерью. И скоро станет дедушкой. Возможно, чуть раньше, чем ожидал, но не настолько рано, чтобы не обрадоваться этой новости.
А вот Лене так и не довелось стать бабушкой.
– Увидимся завтра, – сказал Алекс Фредрике.
Прочие участники встречи остались, чтобы обсудить другие вопросы. Следователи со стороны, откомандированные в группу, поначалу молчавшие, высказали несколько мыслей и предположений. Алекс поймал себя на том, что не слушает их. В мыслях у него была Диана Тролле, дочь которой расчленили бензопилой. Он раскроет это преступление, чего бы ему это ни стоило.
Совещание проходило в кабинете заведующего кафедрой Эрланда Мальма, где Спенсер побывал за несколько дней до того. Помимо них двоих, присутствовали представитель студенческого совета и еще один человек от руководства университета. По своей наивности Спенсер считал, что встреча избавит его от этого двусмысленного положения, и радовался возможности проинформировать руководство, что не намерен возвращаться к работе, так как собирается использовать свое право на отпуск по уходу за ребенком. Фредрика не смогла приехать и посидеть с Сагой, как обещала, поэтому Спенсер взял дочь с собой.
Он терпеть не мог лгать Фредрике. Вернее, он не лгал, а просто замалчивал факты, которыми должен был бы поделиться с ней. Просто не мог заставить себя рассказать, что произошло. Кроме того, он все еще надеялся, что вся эта история скоро закончится.
Едва войдя в кабинет, он понял, что совершил целый ряд ошибок. Не очень хорошо выглядело, что он взял с собой ребенка, мирно спящего в коляске, – будто символ его грешной жизни. К тому же оказалось, что встреча не имеет своей целью положить конец этому тягостному недоразумению. Скорее наоборот.
– Спенсер, мы много и долго обсуждали ту ситуацию, в которой мы все сейчас очутились, – начал заведующий кафедрой. – И, поверь мне, это был нелегкий процесс.
Он сделал паузу и посмотрел на Спенсера, словно желая убедиться, что тот слушает. Спенсер слушал.
– Тува выдвигает столь серьезные обвинения, что мы обязаны разобраться в этом деле. Так, чтобы раз и навсегда прояснить все неясности.
Эрланд бросил умоляющий взгляд на коллег, желая, чтобы кто-то другой продолжил говорить за него. Все молчали.