Больше всего народу в храме собиралось во время больших бирманских праздников: Тингьяна - водного фестиваля по случаю бирманского Нового года; Васо, отмечающего начало Тадина, ежегодного трехмесячного поста и воздержания; и Тадингьюта, фестиваля огней, который устраивали в его конце.
Однажды, когда Джае было десять, Раджкумар взял ее в храм на Тадингьют. Храм был заполнен людьми, женщины в лонджи суетились, готовясь к пиршеству, стены сияли от света сотен ламп и свечей. Вдруг в самый разгар шумных приготовлений возникла какая-то суета. По помещению пронесся шепот:
- Принцесса... Вторая принцесса поднимается по лестнице...
Принцесса вошла внутрь, дыхание людей участилось, они стали толкаться локтями, некоторые сделали шико. Принцесса была в алом хтамейне и кушаке, ей было под семьдесят - маленькая женщина с собранными сзади в маленьком пучке седеющими волосами, приятным лицом и черными прищуренными глазами. В то время она тоже жила в Индии, в горном городке Калимпонг, как известно, в довольно стесненных условиях.
Принцесса обменялась с собравшимися несколькими любезностями, а потом ее взгляд упал на Раджкумара, и на ее лице показалась нежная и теплая улыбка. Она прервала все разговоры, толпа расступилась, и принцесса медленно прошла по помещению. Все глаза в храме были прикованы к Раджкумару. Джаю распирало от гордости за дедушку.
Принцесса тепло поприветствовала Раджкумара по-бирмански, Джая не поняла ни слова из их разговора, но пристально наблюдала за лицами, изучая сменяющиеся на них выражения, улыбаясь вместе с ними и хмурясь, когда они становились серьезными. Затем Раджкумар представил ее:
- А это моя внучка.
Джая раньше никогда не видела принцессу и не знала, как себя вести, но была сообразительной, вспомнила недавно просмотренный фильм - не то "Спящую красавицу", не то "Золушку" - и присела в реверансе, придерживая край платья двумя пальцами. Принцесса вознаградила ее объятиями.
Позже люди обступили Раджкумара, интересуясь, почему она его выделила.
- Что сказала принцесса? - спрашивали они. - Откуда она вас знает?
- О, я знаком с ней почти всю жизнь, - беспечно ответил Раджкумар.
- Правда?
- Да. Впервые я увидел ее в Мандалае, ей тогда было шесть месяцев.
- Да? И как же это случилось?
И тогда Раджкумар приступил к рассказу с самого начала, вернувшись к тому дню, более чем шестьдесят лет назад, когда он услышал, как по равнине до самых стен форта Мандалая прокатывается гул английских пушек.
В тихом уголке Ланкасуки находилась ниша, где устроили нечто вроде святилища родителей Джаи и ее дяди Арджуна. В нише стояли две фотографии в рамках: фото Манджу и Нила на свадьбе, где их застали врасплох, когда они подняли глаза от священного огня. Сари Манджу на мгновение соскользнуло с ее головы. Они улыбались, их лица сияли. Арджуна сфотографировали на станции Ховрах: он был в форме и смеялся. За его спиной было четко видно другое лицо - Бела сказала племяннице, что это денщик дяди, Кишан Сингх.
Три раза в год Бела с Джаей устраивали в этом святилище небольшую церемонию. Они украшали фотографии цветочными гирляндами и зажигали благовония. Бела протягивала Джае цветы, чтобы та отдала дать уважения матери, отцу и Арджуну - дяде, которого она никогда не знала. Но когда Бела зажигала ароматические палочки, то всегда четыре, а не три. Хоть ей ничего и не говорили, Джая знала, что дополнительная предназначается Кишану Сингху, он тоже принадлежал к их семье.
Лишь когда Джае исполнилось десять и она начала показывать растущий интерес к камерам и фотографии, она спросила тетю, кто сделал эти фото.
Бела удивилась.
- Я думала, ты знаешь, - озадаченно произнесла она. - Твой дядя Дину.
- А кто это? - спросила Джая.
Вот так Джая узнала, что у нее есть еще один дядя, со стороны отца - дядя, память которого не чтили, потому что не знали о его судьбе. В Ланкасуке никто не говорил о Дину - ни Раджкумар, ни Ума, ни Бела. Никто не знал, что с ним случилось. Известно было, что он оставался в Морнингсайде до начала 1942 года. Чуть позже он уехал в Бирму. С тех пор о нем никто не слышал. Все подозревали, что он стал еще одной жертвой войны, но никто не желал озвучить это предположение, так что в результате о Дину никогда в доме не говорили.
В конце 1940-х годов над Бирмой сгустилась тень Второй мировой войны. Сначала там возникли гражданские беспорядки и коммунистическое восстание. Потом, в 1962 году, генерал Не Вин захватил власть в результате военного переворота, и страна стала жертвой эксцентричных и безумных прихотей диктатора. Бирма, когда-то "золотая", стала синонимом нищеты, тирании и дурного правительства. Дину оказался среди многих миллионов, сгинувших в этой тьме.
До дня своей свадьбы Джая жила в Ланкасуке с Белой, Умой и Раджкумаром. Она вышла замуж рано, в семнадцать. Ее муж был врачом, на десять лет старше. Они были влюблены друг в друга, а через год после свадьбы у них родился сын. Но когда мальчику исполнилось два года, произошла трагедия: его отец погиб в железнодорожной катастрофе.
Вскоре после этого Джая вернулась в Ланкасуку. С помощью тети Белы она поступила в калькуттский университет, получила диплом и нашла работу преподавателя в колледже. Она трудилась не покладая рук, чтобы дать сыну хорошее образование. Он учился в лучших школах и колледжах города и в возрасте двадцати двух лет получил стипендию и уехал за границу.
Теперь, впервые за многие годы, у Джаи появилось свободное время. Она возобновила работу над давно заброшенной диссертацией по истории индийской фотографии.
В 1996 году колледж Джаи послал ее на конференцию по истории искусства в университет Гоа. По пути, делая пересадку в аэропорту Бомбея, она столкнулась с самым неприятной ситуацией во время авиаперелета: на стойке регистрации ей объявили, что мест в самолете нет. Если она непременно хочет улететь, то придется подождать по меньшей мере пару дней, в противном случае авиакомпания оплатит билет на автобус или поезд.
Джая подошла к другой стойке, размахивая билетом, и оказалась в конце длинной очереди рассерженных людей, все кричали служащему за стойкой одно и то же:
- Но мы заказали билеты...
Джая была хрупкого телосложения и невысокой. Со своими негустыми седеющими волосами она выглядела именно тем, кем и являлась - рассеянным профессором, у которого часто возникают трудности с поддержанием порядка в аудитории. Она знала, что бессмысленно добавлять собственный голос к негодующему хору, поскольку пострадали многие другие, маловероятно, что преуспеет человек вроде нее. Она решила сесть на поезд.
Джая плохо знала Бомбей. Она забрала билет и направилась на станцию Шиваджи на предоставленном авиакомпанией автобусе. Купив железнодорожное расписание, она выяснила, что самые ранний поезд отходит лишь через семь часов. Получив билет, Джая решила прогуляться. Она сдала багаж в камеру хранения и покинула станцию. Начинался вечер, самое оживленное время, Джая позволила прибывающей толпе унести ее за собой.
Через некоторое время она оказалась у красочных дверей художественной галереи, предлагавшей прохладу кондиционера. Ее дыхание оставило на зеленом стекле туманный след. На двери висела афиша, объявляющая о выставке только что найденных работ пионера фотографии начала столетия, неизвестной до сих пор женщины-парсийки. Наверху была отпечатана маленькая репродукция одной из фотографий выставки - групповой портрет четырех сидящих человек. Что-то в этой фотографии привлекло внимание Джаи. Она толкнула дверь. В галерее было очень холодно и почти пусто. На стуле за стойкой восседала обычная угрюмая билетерша, усталая женщина в шелковом сари и с бриллиантом в носу.
- Вы не могли бы мне показать ту фотографию, что на этой афише?
Женщина, должно быть, услышала нотки возбуждения в голосе Джаи, потому что быстро встала и повела ее в дальний угол галереи.