— У вас есть и собственные глаза, — сказал он. — Декх ло — взгляните.
Вытянув шею из-за плеча охранника, Дину посмотрел на платформу и в окна поезда: там не было ни единого малайского, китайского или индийского лица.
— Это невозможно… Это безумие.
— Что? Что невозможно? — Элисон схватила его за руку. — Дину, объясни мне, что происходит?
— Охранник говорит, что поезд только для белых…
Элисон кивнула.
— Да, у меня было чувство, что так и будет — именно так обстоят дела…
— Как ты можешь так говорить, Элисон? — теперь Дину был в ярости, пот градом катился по его лицу. — Нельзя же просто смириться с подобным… Только не сейчас. Не во время войны…
Дину заметил шагающего по платформе англичанина в военной форме, сверяющегося со списком. Дину стал просить охранников:
— Слушайте, пропустите меня всего на минуту… только перекинуться парой слов с тем офицером… Я ему объясню, уверен, он поймет.
— Невозможно.
Дину вышел из себя. Он заорал в лицо охраннику.
— Как вы можете меня остановить? Кто дал вам право?
Внезапно появился третий человек. Он был одет в форму железнодорожника и тоже выглядел как индиец. Он отвел их в сторону от входа, к ведущей на боковую улицу лестнице.
— Да, что вы хотели? — обратился он к Дину. — Я станционный смотритель. Скажите, в чем проблема?
— Сэр… — Дину сделал усилие, чтобы голос звучал спокойно. — Нас не пропускают… Говорят, что поезд только для европейцев.
Станционный смотритель виновато улыбнулся.
— Да, так нам дали понять.
— Но как такое может быть? Идет война… Это поезд для эвакуации.
— Ну что я могу сказать? В Пенанге, к примеру, завернули мистера Лима, члена городского совета, хотя у него и была официальная бумага об эвакуации. Европейцы не позволили ему сесть на паром, потому что он китаец.
— Вы не понимаете… — взмолился Дину. — В опасности не только европейцы… Вы не можете так поступить… Это неправильно…
Станционный смотритель скривился и пожал плечами.
— Не вижу в этом ничего неправильного. В конце концов, в этом есть здравый смысл. Правят здесь они, так что и проиграют только они.
Дину повысил голос.
— Чепуха, — закричал он. — Если так на это смотреть, то война уже проиграна. Разве вы не понимаете? Вы отказались от всего, за что стоит сражаться.
— Сэр, — взглянул на него станционный смотритель. — Нет причин кричать. Я всего лишь делаю свою работу.
Дину схватил станционного смотрителя за шиворот.
— Вот ублюдок, — затряс он его. — Ублюдок… настоящий враг — это ты. Люди вроде тебя, которые просто делают свою работу… вот кто враг.
— Дину, — закричала Элисон. — Осторожней!
Дину почувствовал на затылке чью-то руку, оттаскивающую его от станционного смотрителя. Кулак врезался ему в лицо, сбив с ног. Ноздри наполнились металлическим запахом крови. Он поднял глаза и увидел, как на него злобно смотрят оба охранника. Элисон и Сая Джон пытались их сдержать.
— Оставьте его в покое. Оставьте его.
Элисон протянула руку и помогла Дину встать.
— Пойдем, Дину, пойдем.
Она подобрала багаж и подтолкнула Дину и Саю Джона вниз по лестнице. Когда они снова оказались на улице, Дину прислонился к фонарю и положил руки Элисон на плечи.
— Элисон, — сказал он. — Элисон, может, они пропустят тебя одну. Ты наполовину белая. Ты должна попытаться, Элисон.
— Тсс, — она приложила ладонь к его губам. — Не говори так, Дину. Я и думать о таком не могу.
Дину вытер с носа кровь.
— Но ты должна уехать, Элисон… Вместе с дедушкой. Ты слышала, что сказал Ах Фатт. Тем или иным способом вы должны уехать. Тебе нельзя больше оставаться в Морнингсайде.
Со станции раздался пронзительный свист. Люди вокруг побежали, заполонив вход на станцию, толкаясь у ворот. Дину, Элисон и Сая Джон держались друг за друга и за фонарный столб.
Наконец, они услышали, как поезд тронулся.
— Он ушел, — сказал Сая Джон.
— Да, дедушка, — тихо произнесла Элисон. — Он ушел.
Дину сделал шаг назад и подобрал чемодан.
— Давайте найдем Илонго, — сказал он. — Завтра утром мы вернемся в Морнингсайд.
— И останемся там?
Дину покачал головой.
— Я останусь там, Элисон. Мне они не причинят вреда, мне нечего особо бояться. Но ты со своим дедом, с вашими-то родственными связями — американскими и китайскими… Даже и представить сложно, что они могут с вами сделать. Вы должны уехать.
— Но ты, Дину?
В конце концов Дину произнес те слова, которых они оба боялись: