Не все приходящие в храм были буддистами по рождению или по убеждению. Они приходили туда, потому что только в этом месте могли наверняка повстречаться с подобными себе людьми, которым можно сказать: "Бирма — золотая страна", зная, что слушатели пропустят эти слова сквозь сито изгнания, понимая все нюансы. Джая вспомнила, как они жаждали услышать новости из Бирмы, о тех, кого там оставили. Она вспомнила суматоху, возникающую при прибытии новичка, как его осаждали вопросами: "А как насчет…?", "А вы слышали о таком-то?".
Раджкумар всегда был самым шумным из вопрошавших, пользуясь преимуществом своего громоподобного голоса, чтобы выкрикивать вопросы о ком-то с бирманским именем, о том неизвестном дяде, о котором Бела рассказала ей в десятилетнем возрасте, ее дяде Дину, которого она никогда не встречала.
Эти воспоминания вызвали новый поток мыслей. Джая отложила бумаги Умы и вытащила собственную папку — старые газетные вырезки, которые она собирала последние девять лет. Она начала эту папку в 1988 году, прочитав о создании в Рангуне демократического движения. Эти события разбудили спящий интерес к стране ее рождения. Она заметила появление лидера этого движения, Аун Сан Су Чжи, и вырезала статьи из журналов и газет. В августе 1988 года военная хунта нанесла ответный удар, арестовав Аун Сан Су Чжи и начав жесточайшие репрессии. Джая просиживала все ночи, слушая БиБиСи. Она покупала брошюры, где описывалось последующее кровопролитие: массовые расстрелы и аресты, гонения активистов.
Теперь, просматривая пожелтевшее содержимое папки, Джая обратила внимание на фотографию из журнала: портрет Аун Сан Су Чжи. Ее поразило, что в этом снимке есть что-то особенное, он не был похож на большинство журнальных фото. Фотограф снял худое лицо Аун Сан Су Чжи, погруженной в глубокие размышления, этот снимок чем-то напоминал фотографии в серебряных рамках, стоявшие на туалетном столике Белы.
Джая взглянула на подпись над фотографией. Автором значился У Тун Пе. Она произнесла это имя вслух, и что-то всколыхнулось в глубинах ее памяти. Она пошла в комнату Белы.
— Ты помнишь бирманское имя Дину?
— Дай подумать… — Бела помолчала, теребя пальцами короткие седые волосы. — Тун, как-то так. Конечно, в Бирме начало имени меняется с возрастом. Женщина становится сначала Ма, а потом До, а имя мужчины меняется от Маунга до Ко, а потом У. Так что если он до сих пор жив, то его должны звать У Тун… Что-то в этом роде.
Джая вытащила фотографию и показала на надпись.
— Это может быть он?
Наморщив нос, Бела прищурилась через очки с золотой оправой.
— У Тун Пе? Дай подумать… — она пробормотала себе под нос: — Ко Тун Пе… У Тун Пе… Конечно! Так оно и должно звучать… — она перевернула вырезку. — Но когда было сделано это фото?
— В восемьдесят восьмом.
Бела скривила губы.
— Я знаю, о чем ты думаешь, Джая. Но не особенно этим увлекайся. Это может быть кто-то другой. В Бирме тысячи людей носят одинаковые имена. И в любом случае, в 1988 году Дину было семьдесят четыре. Значит, сейчас ему восемьдесят два, если он еще жив. А он никогда не был особенно крепким, со своей ногой. Очень маловероятно…
— Наверное, ты права, — сказала Джая, забирая фотографию. — Но я всё равно должна это выяснить. Я должна знать наверняка.
Именно Бела дала Джае следующую ниточку, назвав ей имя: Илонго Алагаппан.
— Попытайся найти его. Если кто и знает про Дину, так это он.
За два предыдущих года, чтобы поддерживать связь с сыном, Джая освоила электронную почту и интернет. У нее был абонемент в компьютерном центре, и в следующий раз, отправившись туда, она купила полчаса в сети. Сначала она набрала в строке поиска "У Тун Пе". Ничего. Она положила пальцы на клавиатуру и глубоко вздохнула. Потом она напечатала "Илонго Алагаппан" и нажала клавишу "ввод".
Поисковая машина дрогнула, как взявший след охотничий пес. Долгую и тревожную минуту на мониторе мигала иконка. Внезапно экран снова дернулся, и появилось сообщение: список сайтов с упоминанием Илонго Алагаппана насчитывал шестьдесят штук. Джая встала и подошла к столу менеджера.
— Думаю, мне понадобится еще час. Может, и два.
Она вернулась на свое место и начала с первого сайта, копируя абзацы в отдельный файл. Джая обнаружила, что Илонго являлся в Малайзии известной политической фигурой, он был министром в правительстве и обладал почетным титулом "Дато" [50].
50
В Малайзии и Брунее существует сложная система наследственных и почетных титулов. "Дато" — наследственный титул члена королевской семьи, губернатора одной из девяти провинций. Им могут также награждаться выдающиеся граждане.