Джае вдруг впервые пришло в голову, что она никогда не видела фото своего дяди Дину, он сам всегда находился по ту сторону камеры, никогда перед ней. Неужели это он? Джая не видела никакого сходства с Раджкумаром, он выглядел совершенно по-бирмански, но так выглядели многие люди наполовину индийского происхождения. В любом случае, нет никакой уверенности.
Теперь Джая заметила, что оратор держит в руках какой-то предмет — большой плакат. Он использовал его, чтобы проиллюстрировать лекцию. Джая увидела, что это фотография ракушки с очень близкого расстояния. Ее чувственно закрученная спираль изгибалась так, что, казалось, почти поднималась над поверхностью снимка. Джая узнала фотографию огромного наутилуса Уэстона.
Джая пару минут стояла в дверях незамеченной, но вдруг все глаза повернулись в ее сторону. Настала тишина, и помещение, казалось, моментально наполнилось туманом страха. Оратор отложил постер и медленно поднялся на ноги. Он единственный выглядел спокойным и не испуганным. Он потянулся за тростью и подошел, хромая и приволакивая правую ногу. Он посмотрел ей в лицо и сказал что-то по-бирмански. Джая покачала головой и попыталась улыбнуться. Он понял, что она иностранка, и Джая почти услышала его вздох облегчения.
— Да? — тихо сказал он по-английски. — Чем могу помочь?
Джая уже собиралась спросить У Тун Пе, но вдруг приняла другое решение.
— Я ищу мистера Динаната Раху.
Складки на его лица, казалось, задрожали, словно по озеру пролетел внезапный порыв ветра.
— Откуда вы знаете это имя? — спросил он. — В последний раз я слышал его много лет назад.
— Я ваша племянница. Джая, дочь вашего брата.
— Джая!
Джая поняла, что они незаметно поменяли язык и теперь он говорил на бенгали. Дину бросил трость, положил руку на плечо Джаи и пристально на нее посмотрел, словно в поисках подтверждения ее личности.
— Проходите и сядьте рядом со мной, — предложил он почти шепотом. — Я закончу через несколько минут.
Джая помогла ему пройти обратно к креслу и села на полу, скрестив ноги, пока она заканчивал лекцию. Теперь она сидела лицом к аудитории и видела плотную и пеструю смесь, старых и молодых, девушек и юношей, мужчин и женщин. Все были бирманцами, но некоторые, похоже, индийского происхождения, а некоторые — китайского. Некоторые были одеты изящно, а другие в обноски. Там присутствовал студент в черной кепке с логотипом Джорджио Армани, а в углу сидела группа монахов в пурпурных одеяниях. Все они внимательно слушали Дину, некоторые записывали.
У стен стояли ряды застекленных книжных шкафов, а на свободных местах висели десятки, возможно, сотни фотографий: репродукции, выглядящие так, будто их вырвали из журналов или книг. Некоторые в деревянных рамах, некоторые — наклеенные на картон. Джая узнала несколько из них — снимки известных фотографов, там была знаменитая фотографии ракушки Уэстона, снимок Картье-Брессона с женщинами в паранджах на холме в Кашмире, фотография старого дома в Калькутте Рагхубира Сингха.
В углу комнаты стоял ярко украшенный стол. Над ним висел сделанный вручную плакат с надписью "С днем рождения". На столе находились бумажные стаканы, закуски и завернутые в бумагу подарки.
Хотелось бы Джае знать, что происходит.
Речь Дину закончилась взрывом смеха и аплодисментов. Он улыбнулся и повернулся к Джае с извинениями за то, что заставил ждать.
— Вы застали меня в разгар еженедельной лекции… Я называю это днем стеклянного дворца…
— Ждать пришлось недолго, — ответила она. — О чем вы говорили?
— О фотографиях… фотографии… обо всём, что придет в голову. Я только начинаю, а потом настает очередь кого-нибудь другого. Слушайте, — он улыбнулся, оглядывая комнату: она наполнилась шумом десятков разных разговоров. Сзади несколько человек надували воздушные шары.
— Это курс лекций? — спросила она.
— Нет! — засмеялся Дину. — Они просто приходят… каждую неделю… некоторые новенькие, некоторые уже приходили раньше. Некоторые — студенты, некоторые — художники, кое-кто мечтает стать фотографом… Конечно, большинство не может позволить себе камеру, вы знаете, как беден народ в Мьянме, — он иронично рассмеялся, произнеся это слово, — да и если бы могли, то не смогли бы заплатить за проявку и печать… Но у некоторых есть деньги, возможно, их родители занимаются контрабандой или служат в армии… Я не спрашиваю… Лучше не знать. Они делают фотографии и приносят мне… Мы передаем их по кругу и обсуждаем… Или я показываю копии старых фото и мы разговариваем о том, чем они хороши, а чем нет. "Стеклянный дворец" — единственное место в Янгоне, где можно найти подобные вещи… современное искусство… — он поднял трость и указал на книжные шкафы. — Книги, журналы… их очень трудно, почти невозможно найти из-за цензуры. Здесь одно из немногих мест, где их можно найти. Люди это знают, вот и приходят…