— Ума Деби, но все зовут меня Умой.
— Ума? — повторила королева. — Это имя нам знакомо. Должна сказать, вы прекрасно говорите на хиндустани, Ума, — в ее голосе звучала нотка неподдельного восхищения.
И она, и король бегло говорили на хиндустани, именно этот язык королева предпочитала использовать в общении с чиновниками. Она обнаружила, что использование хиндустани обычно ставит представителей правительства в невыгодное положение, особенно индийцев. Британские государственные служащие часто хорошо говорили на хиндустани, а те, что говорили плохо, без колебаний отвечали по-английски. Индийцы, с другой стороны, часто были парсами или бенгальцами, как, например, мистер Чаттерджи или мистер Дорабджи, и редко хорошо владели хиндустани. В отличие от своих коллег-британцев, они не решались сменить язык, их смущало, что королева Бирмы лучше говорит на хиндустани. Они запинались и заикались, и за несколько минут королеве удавалось завязать их язык узлами.
— Я выучила хиндустани в детстве, ваше величество, — сказала Ума. — Мы некоторое время жили в Дели.
— Вот как? Что ж, мы будем рады спросить вас еще кое о чем, Ума, — королева сделала знак приблизиться. — Можете подойти.
Ума подошла к королеве и склонила голову.
— Ума, — прошептала королева, — мы хотели бы осмотреть ваше платье.
— Ваше величество!
— Как видите, мои дочери носят сари в местном стиле. Но я предпочитаю новый фасон. Он элегентнее, сари выглядит больше похожим на хтамейн. Не окажете ли любезность, раскрыв секреты нового стиля?
Ума рассмеялась.
— С радостью, когда вам будет угодно.
Королева резко повернулась к администратору.
— Вы, администратор-сахиб, вне всякого сомнения, торопитесь в свою контору к многочисленным делам. Но могу я попросить вас позволить вашей жене ненадолго задержаться?
Администратор ушел, и несмотря на чуть не разразившуюся катастрофу, визит закончился дружественно, а Ума провела остаток дня в Отрэм-хаусе, болтая с Долли и принцессами.
Дом администратора все называли Резиденцией. Это было большое бунгало с портиком с колоннами и крутой крышей из красной черепицы. Он стоял на вершине холма и смотрел на юг, на бухту и долину реки Каджали, его окружал огороженный сад, протянувшийся вниз по склону почти до речного ущелья.
Однажды утром Ума обнаружила узкий проход, скрытый в зарослях бамбука на задах сада. Калитка заросла сорняками, но Ума смогла ее приоткрыть достаточно, чтобы проскользнуть наружу. Через двадцать футов над речной долиной росла роща деревьев. На краю ущелья рос фикус священный, величественное старое дерево с густой бородой воздушных корней, свисающих с сучковатых серых ветвей. Ума решила, что сюда приходят на выпас козы, земля под пологом листвы была полностью избавлена от растительности. Ума заметила спускающуюся по склону дорожку из мелких черных катышков. Пастухи устроили для себя площадку, чтобы сидеть у ствола фикуса на куче земли и камней.
Ума поразилась открывшемуся виду: извивающаяся река, устье, изгиб бухты, иссеченные ветром утесы — отсюда она видела больше, чем из Резиденции на вершине холма. Она вернулась сюда на следующий день и через день. Пастухи приходили только на заре, и остаток дня место пустовало. У Умы вошло в привычку выскальзывать из дома каждое утро, оставляя дверь спальни закрытой, и слуги думали, что она еще внутри. Час или два она сидела в глубокой тени фикуса с книгой.
Однажды утром Долли застала ее врасплох, неожиданно появившись из-за бороды свисающих воздушных корней. Она пришла, чтобы вернуть кое-какую одежду, которую Ума прислала в Отрэм-хаус — нижние юбки и блузки, чтобы портные принцесс могли их скопировать. Долли ждала в гостиной Резиденции, пока слуги искали Уму. Они посмотрели везде, а потом сдались, мэмсахиб нет дома, сказали они, должно быть, она вышла на прогулку.
— Откуда вы узнали, что я здесь?
— Наш кучер — родственник вашего.
— Вам сказал Канходжи?
Канходжи был престарелым кучером, который возил Уму в город.
— Да.
— Интересно, как он узнал про мое тайное дерево.
— Он сказал, что слышал о нем от пастухов, которые приводят сюда коз поутру. Они из его деревни.
— Правда? — Ума замолчала. Так странно было думать, что пастухи знали о ее присутствии, как и она об их. — Что ж, вид чудесен, не правда ли?
Долли небрежно оглядела долину.
— Пока я росла, я так к нему привыкла, что больше об этом не думаю.
— Я нахожу его потрясающим. Я прихожу сюда почти каждый днь.