Тон, которым он это произнёс, как и слова сами по себе, погрузили пещеру в ледяное молчание. Все смотрели на Луона.
– Если ты этого не хочешь, Давиде, – сказал Луон спокойным, ровным голосом, – то ничего страшного. Но если мы не найдём воду, то умрём.
– Я всё сделаю! – воскликнул Гордий и протянул руку за буром Давиде.
Давиде ничего не сказал, размотал шланг и прикрутил открытый конец к отверстию в задней части устройства.
Э-дю-Ка уже соединил шланг со своим буром.
– Отработанная порода, значит, – сказал он. – Куда её – через скалу? Или через эту дрянь, которой они запечатали вход?
Марит, паривший под потолком, потянулся и кулаком постучал по герметику. Потом снова обнял руками колени и сжался. Жак, находившийся по другую сторону разлома, видел, как сильно он дрожал. В невесомости слабые сокращения мышц заставляли Марита всё время дёргаться, как будто он был взбудораженной частицей броуновского движения.
– Что касается печати, – сказал Э-дю-Ка, – то мы хоть знаем, что она не слишком толстая.
Он оттолкнулся обеими ногами, прихватив с собой бур. Долетев до потолка, прижал острый конец шланга к герметику и включил устройство. Жак ожидал… он и сам не знал, чего: жужжания, свечения, чего-то. Но конец просто углубился в субстанцию. Утянул за собой где-то метр шланга. Потом остановился.
– Я попробую через скалу, – сказал Луон и, вскарабкавшись по другой стене пещеры, прижал шланг к камню. На этот раз шума было больше – как будто включилась кофемолка. Рабочий конец медленно погрузился в скалу, а вслед за ним исчез метр шланга, потом два, потом три. И тоже остановился.
Давиде выбрал третье место на скале, и его машина утащила за собой меньше двух метров шланга. Трое мужчин переместили свои машины к разным частям стены пещеры и приложили буры к камню.
– Мы не можем как-то… забыл слово… – сказал Марит, явно расстроенный тем, что ему не достался один из буров. – Разведать?
– Разведать? – повторил Луон.
– Вы собираетесь просто бурить? Это же всё вслепую. А если в том направлении, в котором вы будете рыть, льда не окажется?
– Тогда, – сказал Луон, – мы выберем другое направление. Мы будем бурить, пока не найдём то, что ищем.
И он включил свою машину.
Звук был не очень громким, но раздражающим, и от него негде было спрятаться. Луон, Э-дю-Ка и Давиде крушили скалу широкими взмахами и круговыми движениями. Первые двое держались на месте, зацепившись ногами за противоположную стену, а Давиде упёрся пятками в край потолка. Но дело продвигалось медленно, и оставшиеся четверо узников могли только наблюдать.
Синтез-ячейка отдавала тепло по крупицам, и, хотя сам воздух от этого не нагревался, Мо, Марит и Жак пристроились рядом, а Гордий постарался подобраться настолько близко, насколько позволяли его внушительные размеры.
– Почему синтез-ячейка работает еле-еле? – заинтересовался Мо. – У неё хватит энергии, чтобы взорвать весь астероид в пыль. Ну если высвободить всё разом. Почему же у неё такой низкий температурный максимум?
– Сам-то ты как думаешь? – проворчал Марит. – Они садисты. Мелкие бюрократишки-садисты.
– Я думаю, – встрял Жак, сделав ударение на первом слове и продолжив монотонным голосом: – Что существует более рациональное объяснение. Сейчас холодно, и ещё какое-то время будет так же. Но придёт время, когда нашей самой большой проблемой станет сброс лишнего тепла.
– Хлебало захлопни, Бегунок, – сказал Марит. Жак отвернулся, пряча улыбку.
«Ррр, ррр, ррр», – пели буры.
– Я пить хочу, – вдруг сказал Гордий. – Неужели гонгси лопнула бы, оставив нам пару сотен литров чистой воды? Ну вот неужели? Разве это так уж сильно увеличило бы их драгоценную смету?
Он всё продолжал болтать. Он был из тех людей, подумал Жак, которым сложно наедине с самим собой.
Тёмно-серые стены сходились перевернутой буквой «V». Воздух был переполнен частицами пыли и кусочками камня. Запах кордита тревожил ноздри Жака. До чего же ужасная вонь!
– Это бы лишь отдалило неизбежное, – сказал Жак. – Вряд ли они сумели бы обеспечить нас водой на все одиннадцать лет. Нам всё равно пришлось бы добывать её самим. Лучше уж начать сейчас.
– Но… – начал Гордий, прижимая кулаки к своему внушительному животу, и замолчал.
– Ты как будто их защищаешь, – заметил Мо. – Не очень-то умно с твоей стороны.
– Я повторю ещё раз, Бегунок, – проговорил Марит. – И больше никаких предупреждений. Захлопни хлебало.
Жак взглянул на него, хитро прищурившись. Но больше ничего не сказал.
– Одиннадцать лет, – сказал Гордий. – Мы и года не протянем. Мы умрём от жажды через неделю. В этих камнях нет льда. Должен быть какой-то закон. Пускай Lex Ulanova обязывает гонгси следить за своими тюремными астероидами, чтобы… – Он затих.