— Конечно же, это абсурд, — криво усмехнулся Нед. — Это так же абсурдно, как и то, что вы принесли обратно трость, которой убили вашего сына, и вернулись в его шляпе, потому что впопыхах забыли надеть свою, но этот абсурд выдает вас с головой.
— А как же быть с признанием Поля? — язвительно спросил сенатор.
— Да очень просто, — ответил Нед. — Мы сделаем вот что. Дженет, будьте добры, позвоните ему и попросите его немедленно прийти сюда. Когда он придет, мы расскажем ему, как ваш отец собирался его застрелить, и послушаем, что он на это скажет.
Дженет вздрогнула, но не двинулась с места. Ее глаза смотрели пустым, невидящим взглядом.
— Это просто нелепо, — возмутился сенатор, — разумеется, мы не сделаем ничего подобного.
— Позвоните ему, Дженет, — повелительно повторил Нед.
Девушка поднялась и все с тем же невидящим взглядом направилась к двери, не обратив внимания на резкий окрик отца.
Тогда сенатор переменил тон.
— Подожди, моя дорогая, — сказал он и обратился к Неду: — Я хочу поговорить с вами с глазу на глаз.
— Хорошо, — согласился Нед и посмотрел на Дженет, нерешительно остановившуюся на пороге.
Но Дженет опередила его.
— Я никуда не уйду. Я должна все знать! — упрямо воскликнула она.
Нед кивнул и снова повернулся к ее отцу.
— Она права.
— Дженет, родная моя, — заговорил сенатор, — я ведь хочу пощадить тебя…
— А я не хочу, чтобы меня щадили. Я хочу знать правду.
— Тогда я ничего не скажу! — воскликнул сенатор, картинно всплеснув руками.
— Позвоните Полю, Дженет.
— Не надо, — остановил ее сенатор, прежде чем она успела сдвинуться с места. — Я не заслужил, чтобы со мной поступали так жестоко, но… — он вытащил из кармана платок и вытер им вспотевшие ладони. — Ладно. Я расскажу вам все, как было, и за это попрошу вас об одолжении, в котором вы не сможете мне отказать. — Он бросил взгляд в сторону дочери. — Раз ты так настаиваешь, входи и закрой дверь.
Дженет закрыла дверь и присела на стул, напряженно выпрямившись.
Сенатор заложил руки за спину. Во взгляде, который он бросил на Неда, не было неприязни.
— В тот вечер я бросился вслед за Тейлором, потому что я не хотел рисковать дружбой Поля из-за дурацкой вспыльчивости моего сына. Я догнал их на Китайской улице. Поль уже вырвал у Тейлора трость. Между ними происходило бурное объяснение. Я попросил Поля оставить нас одних и предоставить мне самому управиться с сыном. Поль послушал меня и, передав мне трость, пошел прочь. Но тут Тейлор заговорил со мной в таком оскорбительном тоне, в каком ни один сын не имеет права разговаривать с отцом. Он даже оттолкнул меня, пытаясь броситься вдогонку за Полем. Я до сих пор не знаю толком, как это вышло, но я ударил его тростью, — он упал и разбил голову о тротуар. Поль сразу же вернулся — он еще не успел далеко отойти, — и мы обнаружили, что Тейлор мертв. Тогда Поль настоял, чтобы мы оставили его там, на улице, и скрыли происшедшее. Он заявил, что скандал испортит нам всю избирательную кампанию, и я… в общем я дал себя уговорить. Это он подобрал шляпу Тейлора и надел ее на меня: я выскочил из дому с непокрытой головой. Он заверил меня, что всегда сможет прекратить полицейское расследование, если на кого-нибудь из нас падет подозрение. Потом, точнее говоря, на прошлой неделе, когда по городу начали ходить слухи, будто Поль убил Тейлора, я встревожился и отправился к нему. Я сказал, что во всем признаюсь, но он высмеял меня и заявил, что вполне в состоянии позаботиться о себе сам. — Сенатор вытащил из-за спины руку с носовым платком и вытер лицо. — Вот, собственно, и все.
— И ты оставил его валяться там, посреди улицы?! — воскликнула Дженет, с трудом выговаривая слова.
Сенатор вздрогнул, но ничего не ответил.
— Целая предвыборная речь, — промолвил Нед после непродолжительного размышления, — капелька правды и вагон красноречия. — Он поморщился. — Вы хотели просить об одолжении.
Сенатор опустил голову, потом поднял ее и посмотрел Неду в глаза.
— Я бы хотел попросить вас об этом наедине.
— Нет.
— Прости меня, моя дорогая, — обратился сенатор к дочери и снова повернулся к Неду: — Я сказал вам правду, но я хорошо понимаю, в каком двусмысленном положении я оказался. Я прошу вас как о милости вернуть мне мой револьвер и оставить меня на пять минут… нет, всего на минуту… одного в этой комнате.
— Нет.
Сенатор умоляюще прижал руку к груди.
— Хотите улизнуть от расплаты? — сказал Нед. — Не выйдет.
Нед Бомонт проводил к двери Фарра, седовласую стенографистку и двух полицейских сыщиков, уводивших сенатора.