- А вы о чем думаете, Анна Викторовна?
- Да так, - она положила голову ему на плечо и закрыла глаза.
И в самом деле – как сказать «До чего же мне повезло с мужем?» Сказать-то можно, только Анна почему-то стеснялась...
- Спите, родная моя, - прошептал он. – Почему вы не спите?
- Да так... опять этот сон, уже надоел, - она закрыла глаза.
Он смотрел на узкую полоску света между шторами, и, вглядываясь в эту полоску, в самое последнее мгновение он увидел – или ему показалось? – слабый, слегка размытый силуэт пожилой дамы со свечой в руке, который как будто направлялся к нему... но через мгновение он уже забыл об этом – сон накрыл его. Меж тем призрак пожилой женщины тихо подошел к кровати и коснулся прозрачной рукой его лица...
И был сон, и был туман, и был край пропасти...
И небо, и туман, и пропасть были почему-то цвета кофе с молоком. Ему казалось, что сквозь мглу он видит скалы, поросшие лесом, но белесые клочья тумана тут же наползали, мешая разглядеть их. Узкий мостик с веревочными перильцами тянулся вдаль и таял в глубине серовато-кофейной мглы, которая в самой глубине была уже цвета черного мокко... Ступеньки мостка, слабо скрепленные между собой истертыми веревками, казались настолько ненадежными, что ступить на них было бы полным безумием. Скользкие, прозрачные, стеклянные ступени, сквозь которые виднелась она – бездна...
От нее исходил острый страх одиночества – того одиночества, которое знакомо только отвергнутым. Она вызывала чувство неприятной, сосущей душу тоски – и в то же время завораживала...
Вглядываясь вдаль, он вдруг увидел крошечную фигурку в конце моста – точнее, самого моста видно не было, и казалось, что фигурка шла словно по воздуху, по черной тьме, по туману. В чем-то белом, словно ночная сорочка, Анна шла медленно; и, по мере того, как она приближалась, становилось понятно, что все ее движения наполнены страхом. Она робко нащупывала ногой следующую ступеньку, судорожно цеплялась за веревочные перильца, и было очевидно, что о том, как сохранить равновесие на скользком шатающемся мостике, она не знает совершенно...
«Сейчас она упадет» - вдруг подумал он. Почему-то он так решил – или что-то само решило внутри него. Еще не покачнулся мост, еще не заскользила вниз фигурка в белом, но предчувствие того, что сейчас будет что-то нехорошее, заполнило его целиком...
И в ту же минуту мост накренился, и фигурка неловко взмахнула рукой, пытаясь сохранить равновесие...
Дальше он уже не думал ни о чем. Он просто бежал к ней по проклятым ступенькам, не держась ни за какие перила, и чертово стекло хрустело под его ногами; ступеньки вылетали из петель и летели в пропасть, но он бежал вперед, охваченный одной мыслью: успеть... Успеть подхватить, обнять, удержать... только чтобы не была она так трагически одинока в тот момент, когда придется ей падать в ужас и безысходность; успеть схватить ее; а там – хоть в бездну, но только вместе...
Впрочем, ничего этого он не думал. Он просто все это ощущал душой - разумом же молил он о долях секунды, которых может не хватить... и, наконец, схватил ее – теплую, испуганную, прижал к себе, и туман поглотил их...
Когда же туман начал рассеиваться, он понял, что ни бездны, ни моста больше нет. Он и Анна просто стояли – непонятно где – окруженные туманом, который медленно таял. Ночь как-то сама ушла, сменилась утром; голубая дымка, растворяясь, открыла взору бесконечный горизонт моря - и там, где прозрачно-голубое небо соединялось с такой же прозрачно-голубой морской гладью – огромное розовое солнце, мягкое, пушистое, размером в полмира, поднималось из воды... Розовая дорожка бежала от него по воде прямо к ним, искрясь и переливаясь, и кончалась там, где пышная пена прибоя лениво накатывалась на песок и лизала им ноги...
Все вокруг было наполнено ощущением абсолютного, бесконечного покоя...
- Где мы? – прошептала Анна.
- Не знаю, - ответил он также шепотом.
- А где же... то, что было? – спросила она тревожно.
- А может, его и не было, - отвечал он беспечно, улыбаясь утру, и морю, и свежему бризу, и отражению синевы в глазах Анны, - может, мы все эти бездны сами себе придумали...
Когда он произносил окончание фразы, уже начали растворяться перед его взором и небо, и море, и огромное розовое солнце – и растворилось все. Было просто утро, комната и постель. Анна пошевелилась рядом с ним, и он провел кончиками пальцев по ее щеке.
- А мне море снилось, - прошептала она, - и солнце, такое огромное, розовое... И мы были вместе...
- Хороший сон, - согласился он, - наверное, вещий...
Она улыбнулась своей чудесной улыбкой.
- А у меня других не бывает...