Бессонница и ночные размышления
Странное дело, но дневник пропавшей дамы подействовал на всегда (или почти всегда) хладнокровного сыщика неожиданным образом, вызвав что-то вроде бессонницы. Лежа без сна, он вглядывался в узкую полоску света от уличного фонаря, проникавшую в спальню между штор. И размышлял в несвойственном ему философском ключе:
«Где же грань между самой чистейшей любовью, которая есть пожелание счастья тому, кого любишь – и жадным, хищным желанием забрать любимое существо себе, совсем, без остатка, все забрать, до капельки, порой не считаясь с его желаниями? И притом, что второе неизбежно вытекает из первого?
Разве сам я безгрешен? Если вспомнить, с чего начиналось... сколько раз я лгал себе, что все мои чувства к Анне в том и состоят, чтобы увидеть эту милую девочку счастливой, и не более того – но боже мой, кому я лгал! Нейтралитет, смешно вспомнить... Когда и тело, и разум, и все внутри кричало – хочу ее себе, себе, себе в личное владение, и удавлю любого, кто посягнет...
Но хоть здесь-то я остановился, и дальше не пошел. Я забрал ее у других мужчин – и этого мне оказалось довольно; но я не попытался забрать ее у самой себя... А ведь сколько мужчин не останавливаются и на этой границе, идут дальше; они уже ревнуют женщину не только к другим самцам – но к ее собственному внутреннему миру, к той Вселенной, которая внутри ее сознания... А там, в этой Вселенной, сверкают радуги и грохочут водопады; шумит вечный Океан, выбрасывая прибоем на песок источенные ракушки... Там, в этой Вселенной, в бездне ночи тугим парусом изогнут Млечный путь, а по утрам бриллиантовые шарики росы играют на круглых листьях кувшинок... (Бог мой, да ты поэт, Штольман). И вот – маленький злобный самец, стоя на краю этой вечной Вселенной, завистливо понимает, насколько он мал в сравнении с этими великолепными мирами; насколько он жалок в сравнении с этой роскошью... Вот он и бесится, желая отнять у женщины право владеть всем этим...
Да, да, дело именно в этом! Отсюда и мнимая ревность, якобы к другим мужчинам, и вечные придирки по пустякам – нет, шалишь, все это вздор. Не в соперниках дело – мужчина ревнует женщину к ней самой, понимая, что никогда вровень ему не стать с этой Вселенной внутри нее; и более того – он бы хотел женщину в свою собственность, как зверушку... Принизить ее до уровня существа с интеллектом кошки, обкорнать душу, оставить одну оболочку... все остальное ему не нужно, оно только мешает... И вот он уже с гордостью взирает на нее сверху вниз...»
Повернув голову, он с нежностью посмотрел на спящую Анну.
«Какие же миры живут внутри твоего сознания? Хотел бы я проникнуть внутрь твоих снов – как однажды ты вошла в мой собственный сон, чтобы спасти меня. Сколько же неизвестных талантов и умений скрыто в тебе, мое маленькое чудо, имя которому – женщина? Как все это хрупко, боязно прикоснуться, не дай бог – все облетит, как искрящаяся пыльца на крыльях бабочки. И да, я хочу тебя вместе со всеми твоими мирами и чудесами, и не ревную тебя к ним. А сколько мужчин желали бы обкорнать, обрезать душу женщины – так им проще, понятнее...»
Внезапно Анна пошевельнулась, потянулась к нему и прошептала сонно:
- А почему вы не спите, Яков Платоныч?
- А вы почему не спите, дорогая моя?
- Ну, вот вы не спите, поэтому и я не сплю, - объяснила она все тем же сонным шепотом.
- А как вы догадались? Я же лежу тихо.
- А жену вы не проведете, - ее улыбка на заспанном личике была прелестна, - я же слышу, как вы дышите... не так, как во сне...
Она сладко зевнула и свернулась клубочком. Он убрал с ее щечки пушистую прядь, заправил ее за ушко. Спросил тихо:
- А что вам снилось сейчас, перед тем, как вы проснулись? Космос? Или океан?
Она сделала глубокий вдох, устраиваясь в подушках поудобнее.
- Так странно - мне снился мост через пропасть. Стеклянный. И пропасть была такая... вся в тумане. А внизу – бездна, и вообще дна не видно, и непонятно, есть ли там дно... Только туман такой, струится... А мост из таких стеклянных пластин, меж собой связанных, и они прозрачные, так по ним идти боязно...
Анна вздохнула. Глаза ее были полузакрыты.
- Даже засыпать страшно – вдруг опять приснится, продолжение...
- А вы не идите по этому мосту – оставайтесь на том краю, а?
- Нельзя, надо идти, - объяснила она с сонной серьезностью ребенка. – Там, на другой стороне вы стоите, и вам без меня плохо, я вам нужна... надо идти – чтоб дойти до вас...
- Да никуда не надо идти ни по какому мосту, - шепнул он, - я же тут, вот – рядом с вами.
«Идите ко мне прямо здесь», - хотел добавить он, но тут же услышал глубокий вздох Анны; дыхание ее стало глубоким и ровным – сон накрывал ее.
Штольман укрыл ее плечи одеялом. Усмехнулся, покачав головой. Ну вот что тут поделаешь – она уже в своих мирах, готовая сразиться с бездной - маленькая храбрая воительница...