После неудачи в долине Сакраменто Уильям двинулся на юг, к вершине Маунт-Уилсон, где он с несколькими помощниками собирался проверить атмосферные условия, понаблюдав несколько месяцев в специально взятый с собой для этой цели 13-дюймовый телескоп. Вторая половина команды направилась в Южную Америку. По грандиозному плану Пикеринга две высокогорные обсерватории были лучше, чем одна. Калифорнийский наблюдательный пост помог бы улучшить работу, проводившуюся в Кеймбридже, а филиал в Южном полушарии расширил бы гарвардское поле зрения, позволив охватить всю небесную сферу.
Руководство экспедицией в Южную Америку Пикеринг доверил 34-летнему Солону Бейли, который влился в штат лаборатории как неоплачиваемый помощник двумя годами раньше и вскоре доказал, что заслуживает жалованья. Как и у Пикеринга, у Бейли был младший брат с талантом фотографа, и с одобрения Пикеринга Солон назначил Маршалла Бейли своим заместителем. Он собирался встретиться с ним в Панаме после затмения. Предстоящая поездка была рассчитана на целых два года, поэтому Солон взял с собой жену Рут и трехлетнего сына Ирвинга.
Февральское путешествие 1889 года на корабле San Jose Тихоокеанской почтовой пароходной компании подарило Бейли возможность попрактиковаться в испанском с попутчиками, имена которых он записал в дневнике. На палубе он мог смотреть, как Венера опускается за горизонт после заката, «ясно видимая до тех пор, пока не коснется воды». В предрассветном февральском небе он впервые увидел созвездие Южного Креста. Бейли любил звезды с детства, проведенного в Нью-Гэмпшире, где ему довелось видеть великолепный природный фейерверк метеорного потока Леонид в 1866 году. Теперь его ждало целое небо новых созвездий, и эта перспектива заставляла мириться с трудностями, поджидающими впереди.
Основная часть грузов андской экспедиции – от фотопластинок до сборных домиков – ехала с Маршаллом из Нью-Йорка к Панамскому перешейку, затем по суше мимо недавно заброшенной французской стройки канала и кладбищ умерших от лихорадки на другой корабль до порта Кальяо под Лимой.
Экспедиция преодолела около 30 км по Оройской железной дороге на восток от Лимы до Чосики, а оттуда братья Бейли стали подниматься пешком и на мулах на высоты 3000 м и больше. Местные проводники лечили их от приступов высотной болезни эффективным тамошним средством, а попросту – запахом давленого чеснока. Ни один пик не казался Бейли идеальным, но он хотел оценить ситуацию в хорошую погоду во время сухого сезона и выбрал в конце концов безымянную гору, где помех обзору было меньше всего. Она возвышалась всего лишь на 2000 м, и на нее с трудом можно было подняться по тропке-серпантину длиной около 12 км. Вместе с десятком местных жителей братья Бейли три недели расчищали дорогу от гостиницы в Чосике до места назначения, а потом помогали забрасывать 80 тюков с оборудованием к импровизированной обсерватории.
Когда семья Бейли переселилась туда 8 мая вместе с помощником-перуанцем, двумя слугами, котами, собаками, козами и домашней птицей, их единственными соседями были многоножки, блохи, скорпионы и время от времени кондор. Пищу и воду им ежедневно доставлял погонщик мулов.
Бейли определяли блеск южных звезд с помощью того же фотометра, которым Пикеринг пользовался в Кеймбридже, чтобы их наблюдения можно было сопоставить с его данными. По этой же причине они снимали спектры южных звезд для Мемориала Генри Дрейпера через тот же 8-дюймовый телескоп Бейча, который непрерывно эксплуатировался в первые два года проекта. В Гарвард же, взамен старого труженика, миссис Дрейпер прислала другой телескоп с такими же техническими характеристиками.
Солон Бейли держал связь с Пикерингом настолько регулярно, насколько позволяла почта. Когда он выслал в Кеймбридж первые два ящика фотопластинок, то написал, что адрес отправителя еще не имеет названия, но хотел бы дать горе имя Пикеринга.
«Маунт-Пикеринг подождет, – ответил директор 4 августа 1889 года, – пока я не проделаю столь же замечательную работу, какую выполняете вы на перуанской горе». В итоге с одобрения местных властей Бейли окрестили место как Маунт-Гарвард.