– Голодный, поди, – вздохнула бабуля, зеваки сочувственно закачали головами. Время сложное, в стране кризис, сколько таких вот мальчишек и девчонок отирается на улицах, пытаясь перехватить по мелочи, пока родители работают с утра до ночи за копейки. Ребёнок на то и ребёнок – ему сладкого хочется, шоколадок, жвачек, йогуртов.
– Спасибо, – вежливо поблагодарил пострадавший парнишка на выходе из супермаркета. – Я пошёл, – на этом, видимо, запас хорошего воспитания закончился.
– Никуда ты не пойдёшь, – Лидия крепко держала за худое запястье. – Звони родителям, с ними отпущу.
– Отец на работе, – парень попытался вывернуться.
– Мама?
– Нету у меня матери, понятно?!
– Понятно. Не надо орать. Значит, звони отцу, – она и глазом не повела на заявление «нету матери», хотя сердце болезненно сжалось. Нету мамы… Бравирующему несчастьем пацану не нужна жалость. Ни показная, ни искренняя, никакая.
– Занят он.
Лидия Константиновна пригляделась к парнишке. Невысокий, щуплый, светлая чёлка, свисающая на тёмно-карие глаза. Одет чисто, со вкусом, не простенько. Совсем не похож на любого из подопечных Лидии Константиновны. Школьный рюкзак, наверняка, стоит дороже, чем вся одежда на ней, включая сумку с покупками и нижнее бельё. Явно из финансово благополучной среды мальчишка. Дети из таких семей в возрасте десяти – двенадцати лет не ходят по улицам без сопровождения. Сбежал из дома?
– Ничего, подождём, – Лидия Константиновна потянула за руку парня.
– Куда вы меня тащите?
– К себе домой, – она пожала плечами. Идея так себе, и с точки зрения логики, и с высоты закона. Но не отпускать же сбежавшего из-под родительского крыла ребёнка. Такие обижаются, отстаивают права, свободу, что-то бесконечно доказывают, по сути же являются одинокими, несчастными детьми, стремящимися обратить на себя внимание. – Знаешь, чертовски хочу есть, – доверительно сказала Лидия. – Только завтракала, а время к ужину. Когда папа твой заканчивает работу?
– В семь, если в городе, – косясь с подозрением ответил парень.
– Вот и хорошо, после семи заберёт тебя. Ты ему пока сообщение напиши с адресом.
– Каким?
– Моим. Пиши, пиши.
Через двадцать минут опешивший Марсель – так, оказывается, звали нового знакомого Лидии Константиновны, – переступил порог её однокомнатной квартиры.
«Не жилось тебе спокойно, Лида», – хотелось сказать самой себе и отвесить звонкого леща. Внешне же сохраняла спокойствие, показала, где удобства, пригласила на кухню, великодушно предложила вчерашние щи, посмеялась над сморщенным лицом Марселя при упоминании слова «щи». В итоге, пожарили картофель-фри. Быстро сообразили пиццу: Лида нарезала ингредиенты, что нашлись из скудного запаса, сделала тесто, Марсель художественно выложил всё на противень.
Марсель ничего о себе не рассказывал, лишь обрывки, по которым можно было составить картину. Одиннадцать лет. Живёт с отцом в пригороде, в частном доме. Учится в городе. Занимается фехтованием. Школа, конечно же, дебильная. Фехтование – дурацкое. За городом жить – стрёмно.
К девяти вечера Марсель клевал носом, а Лида всё чаще поглядывала на молчавший телефон гостя. Она рассчитывала, что отец явится сразу, как только получит сообщения, прошло больше четырёх часов, но за парнишкой не приехали и даже не позвонили. Что же там за «отец» такой? И что теперь делать ей самой? С юридической точки зрения всё понятно. А с человеческой?
– Не хочешь телевизор посмотреть в комнате? – обратилась она к Марселю. – Рядом с ноутбуком найдёшь Эйч-Ди-Эм-Ай кабель. Я тут уберусь пока, – окинула глазами небольшую кухню. Поработаю.
– Ладно, – Марсель пожал плечами и скрылся в комнате, позабыв о собственном телефоне.
Самая большая удача была в том, что никакого пароля на навороченном гаджете не стояло, Лида быстро пробежала по сообщениям. То, что с адресом, было отправлено в черновики, а сам телефон переведён в авиа-режим. Едва зубами не скрипнула от злости. Вот засранец малолетний!
Быстро включила аппарат, тут же посыпались сообщения, несчастный аппарат разрывался от мессенджеров, пропущенных звонков, голосовой почты. Тут же набрала номер абонента с именем «отец» и через один гудок услышала взволнованный, мужской голос.
– Марсель?!
– Это не Марсель. Простите.
– Что с ним? Что с моим сыном?! Где он? С ним всё в порядке?
– Всё хорошо, – только и успела вставить Лида перед тем, как на неё снова обрушился поток вопросов. – Послушайте, вам лучше быстрее приехать, – бросила она в трубку и отключилась. Исподлобья на неё смотрели недовольные карие глаза.