Харпур удивлялся такому столпотворению, пока не заметил, что поток движется к полицейскому управлению. Значит, вот в чем дело. Люди не изменились с тех пор, как их притягивали арены, гильотины и виселицы. И пускай не на что смотреть — зато они рядом с местом происшествия. То, что они опоздали на пять лет, значения не имело.
Даже сам Харпур, захоти он того, не смог бы сейчас попасть в подвальное помещение. Там стояла лишь записывающая аппаратура да шесть кресел с шестью биноклями — для назначенных правительством наблюдателей.
Харпур не рвался увидеть преступление собственными глазами. Ему нужно было только узнать результат, а потом долго, долго отдыхать. Мелькнула мысль, что он ведет себя совершенно неразумно — ночная вылазка к полицейскому управлению требовала от него большого, едва ли не чрезмерного напряжения и потому таила для него смертельную опасность. И все же он не мог не прийти.
«Если в убийстве Беннет не виновен, значит, убийца я», — внезапно подумал Харпур.
А может, он думал об этом все пять лет? Думал, не признаваясь в этом себе, каждый день, каждый час? И об этом думали все окружающие, все газетчики, все читатели? И относились к нему соответственно, как к убийце, а если нет, то только потому, что сомнение трактовали в пользу обвиняемого — в пользу его, судьи Харпура?
А он сам как тогда, пять лет назад, трактовал свои сомнения?..
Добравшись до нестройных рядов автомобилей прессы, Харпур понял, что пришел слишком рано — оставалось не меньше часа.
Он повернулся и начал двигаться к противоположной стороне площади, когда его настигла боль от раскаленной иглы. Один укол, и Харпур пошатнулся, судорожно хватаясь за воздух.
— Что за… Поосторожней, дедуля!
Зычный голос принадлежал верзиле в светло-голубом комбинезоне. Пытаясь удержаться на ногах, Харпур сорвал с него очки.
— Простите, — произнес Харпур. — Я споткнулся. Простите.
— Ничего… Э! Вы случайно не судья?..
Здоровяк возбужденно потянул за локоть свою спутницу, и Харпур рванулся вперед. Меня не должны узнать, панически пронеслось в голове. Он зарывался в толпу, теряя направление, но шагов через шесть его вновь пронзила игла. Площадь угрожающе накренилась, и Харпур застонал. Не здесь, взмолился он, не здесь. Пожалуйста. Не здесь и не сейчас.
Каким-то образом он сумел удержаться на ногах и продолжал идти. На краю площади боль вернулась, еще более решительно — один укол, второй, третий. Харпур закричал, ощутив, как сжимается в спазме сердце.
Он начал оседать и почувствовал, как его подхватили крепкие руки. Харпур поднял глаза на смуглого паренька. Приятное, озабоченное лицо, видневшееся сквозь красную пелену, казалось странно знакомым. Харпур силился заговорить.
— Ты… ты — Эмиль Беннет?
Темные брови удивленно нахмурились.
— Беннет? Никогда не слыхал…
Харпур сосредоточенно думал.
— Да. Ты слишком молод. Ты не можешь быть Беннетом. Я убил его пять лет назад. Но если ты не слыхал о Беннете, что тебе здесь делать?
— Я возвращался домой из диско и увидел толпу.
Юноша стал выводить Харпура из толчеи. Харпур чувствовал, как бессильно волочатся по асфальту ноги.
— Знаешь, кто я такой? — прошептал он.
— Я знаю, что вам нужно поскорее в больницу. Я позвоню в «скорую».
— Послушай, — с трудом произнес Харпур. — Обойдемся без «скорой помощи». Я приду в себя, если сумею добраться домой. Поможешь мне взять такси?
Парень нерешительно пожал плечами.
— Дело ваше…
Дома Харпур грузно сел в кресло возле телефона и посмотрел на часы. Почти полночь. Значит, уже не существует никакой тайны, ни малейшего сомнения в том, что же произошло пять лет назад в садике у моря. Он снял трубку. Харпур мог набрать любой из нескольких номеров и выяснить, что показало медленное стекло, но обращаться в полицию или муниципалитет было выше его сил. Он позвонит Сэму Макнамаре, вот кому.
Конечно, официально охране еще ничего не сообщали, но Сэм наверняка уже все знает.
Пальцы еле слушались, но номер Харпур набрал. Когда Сэм снял трубку, Харпур произнес слабым, но ровным голосом:
— Привет, Сэм. Судья Харпур. Ну, потеха закончилась?
— Да, сэр. Потом устроили пресс-конференцию, но все уже разошлись. Вы, должно быть, слышали новости по радио.
— Между прочим, не слышал, Сэм. Я… гулял, недавно пришел. Вот решил перед сном поинтересоваться у кого-нибудь и вспомнил твой номер.