Позабыв про мигрень, черноволосая отпускала такие забористые ругательства, что Селена даже зажала ладошкой рот, боясь смехом выдать свое присутствие. Фрейлины засуетились, счищая землю со складок платья госпожи и ее замшевых туфель.
— Отстаньте! — сердито потребовала она.
Стражники сделали каменные лица, стараясь не выдать своего удивления.
— Уходим отсюда!
Когда все трое удалились, «принцева блудница» вбежала в спальню и через караульных позвала служанок, велев принести ей самый красивый наряд, какой они сумеют найти.
ГЛАВА 9
Селена стояла перед зеркалом в палисандровой раме, смотрела на свое отражение и улыбалась.
Кружева воротника струились вокруг ее шеи, словно морская пена. Ниже, на уровне груди, пена уступала место зеленовато-голубому океану шелка, из которого было сшито платье. Волнорезом служил красный кушак, обхватывающий талию и отделяющий корсаж от пышного подола и шлейфа. Вся нижняя часть была щедро расшита зелеными бусинами. Они собирались в виноградные гроздья, сплетались в зеленые вихри, теряясь в складках шлейфа. Корсаж украшала затейливая вышивка мелкими стежками телесного цвета. Под корсажем Селена прятала самодельный кинжал, который накануне смастерила из костяных шпилек. При каждом движении ломаные кончики безжалостно впивались ей в грудь. Ничего, можно и потерпеть. Селена подняла руки и заколола непослушный локон.
Завершив наведение марафета, она не знала, что делать дальше. И зачем вообще нужно было наряжаться, если для состязаний все равно придется сменить одежду?
Тихо открылась дверь, и в зеркале появилось отражение вошедшей Фалипы. Селена попыталась придать лицу равнодушное выражение, но служанка сразу поняла, чем сейчас занималась бывшая узница.
— Жаль, что ты… в таком положении, — сказала она, поворачивая Селену лицом к себе. — Тебе бы ничего не стоило вскружить голову какому-нибудь молодому аристократу и выйти за него замуж. А если постараться, то и его высочеству.
Фалипа поправила складки платья и наклонилась, чтобы обтереть расшитые рубинами туфли Селены.
— Похоже, об этом уже судачат. Утром я подслушала разговор в саду. Одна особа говорила, что принц привез меня сюда ради забавы. А я-то думала, весь двор уже знает об этом дурацком состязании.
— Наберись терпения, — посоветовала Фалипа. — Через неделю все забудется. Стоит принцу обратить внимание на какую-нибудь женщину, и двор начнет шептаться о ней.
Фалипа придирчиво оглядела прическу Селены и стала поправлять непокорный локон.
— И не принимай эти слова за обиду, моя милая. Наследного принца постоянно окружают красивые женщины. Тебе должно льстить, что тебя принимают за его любовницу.
— А мне это не льстит и не польстит.
— Лучше называться любовницей, чем ассасином.
Селена хотела было нахмуриться, но, взглянув на Фалипу, засмеялась.
— Улыбка тебе очень к лицу. Ты становишься красивее. И даже моложе, хотя этого тебе вряд ли сейчас хочется. Но поверь: улыбка тебя красит, а вот насупленные брови и поджатые губки — ни в коем случае.
— Возможно, вы правы, — вздохнула Селена и плюхнулась на розовый с лиловыми полосами диван.
— Немедленно встань! — потребовала Фалипа. — Ты помнешь платье.
— Но я не могу часами стоять. Особенно в такой обуви, — снова нахмурилась Селена. — Я что, и есть должна стоя?
— Подожди еще немного. Я хочу услышать от других, как ты прекрасна в этом наряде.
— Кто вам это скажет? Никто не знает, что вы моя служанка.
— Ошибаешься, дорогая. Все знают, что меня определили прислуживать новой любовнице принца, которую он привез в Рафтхол.
Селена закусила губу и задумалась. На руку ли ей это? А как ее будут представлять будущим соперникам? Неужели в таком наряде? Нет уж, привычные балахон и штаны подошли бы ей куда лучше.
Один завиток щекотал ей лицо. Селена хотела его откинуть, но Фалипа схватила ее за руку.
— Да потерпи ты! Так и всю прическу растрепать недолго!
С шумом распахнулась дверь. Послышались знакомые шаги и не менее знакомое бормотание сквозь зубы. В зеркале отразился запыхавшийся Шаол. Фалипа проворно сделала реверанс.
— Ты… — начал он и тут же умолк, разглядывая Селену.
Он смотрел на нее дольше, чем допускали правила приличия. Потом, словно спохватившись, вскинул брови, раскрыл рот, но смог только мотнуть головой и торопливо произнести: