Его звали Дорин Хавильяр. Он одарил ее любезной улыбкой, освоенной наряду с хорошими манерами и умением нравиться. Принц сидел в непринужденной позе, подперев рукой подбородок. Свет мягко играл на золотой короне. Черный камзол был украшен той же золотой виверной, только крупнее, почти во всю грудь. Красный плащ с небрежным изяществом прикрывал колени принца и спадал на трон.
Очевидно, принц давно и безуспешно боролся со скукой. Но его пронзительно-синие глаза, как ни странно, еще не успели подернуться пеленой безразличия. Они были цвета морской воды, какую встретишь в южных странах. Синие глаза и черные волосы — редкое сочетание. Селена нехотя призналась себе, что у наследника чарующая внешность. Ему, как и капитану, нельзя было дать больше двадцати.
«Принцы не должны быть обаятельными, — подумала Селена. — Принцы — отвратительные существа, глупые, капризные и вечно хлюпающие носом. Но этот… этот… Нет, так нечестно. Наследный принц не должен быть таким красавцем».
Селена поднялась на ноги. Дорин обвел ее взглядом и нахмурился.
— Кажется, я просил тебя позаботиться о том, чтобы ее умыли и одели, — сказал он капитану Эстфолу.
Тот шагнул к трону. Селена и забыла, что в тронном зале есть кто-то еще. Она покосилась на свои лохмотья, заскорузлые руки и ноги, и ей стало нестерпимо стыдно. А ведь всего год назад ее считали красивой.
При мимолетном взгляде на Селену обычно говорили, что глаза у нее серые, голубые или даже зеленые. Все зависело от цвета ее одежды. Но, всмотревшись пристальнее, люди замечали сверкающие ободки вокруг ее зрачков. И все же чаще все обращали внимание на удивительные золотистые волосы Селены, которые даже сейчас не утратили своего великолепия. На самом деле Селена не была такой уж красавицей. Природа всего лишь одарила ее несколькими эффектными чертами заурядного в целом лица. Однако это никогда не угнетало Селену. Еще в отрочестве она познакомилась с изумительными свойствами белил, румян, пудры и прочих средств красоты и с их помощью умело скрывала свои недостатки, превращая их в наглядные достоинства.
Так было. Но сейчас, стоя перед Дорином Хавильяром, она чувствовала себя ненамного красивее крысы, вылезшей из сточной канавы.
— Я не хотел обрекать ваше высочество на ожидание, — сказал капитан Эстфол, и от его слов лицо Селены порозовело. — Если позволите, я немедленно исправлю это упущение.
Шаол протянул к ней руку, но наследный принц покачал головой:
— Ну уж теперь повремени. Я и так вижу ее возможности.
Он выпрямился и, продолжая смотреть на Селену, сказал:
— Вряд ли нас когда-то знакомили, но ты, наверное, знаешь, кто я. Дорин Хавильяр, наследный принц Адарлана, а теперь, возможно, и наследный принц большей части Эрилеи.
В душе Селены шевельнулись не самые радужные чувства, но она постаралась их погасить.
— Ты тоже не нуждаешься в представлении. Я и так знаю, что ты — Селена Сардотин, искусная женщина-ассасин. Похоже, лучшая во всей Эрилее.
Принц заметил, как Селена напряглась всем телом, и чуть приподнял ухоженные брови.
— Ты выглядишь моложе, чем я думал, — сказал он, оперевшись локтями о колени. — Про тебя рассказывают удивительные истории. И как тебе Эндовьер после столь головокружительной жизни, какую ты вела в Рафтхоле?
«Напыщенный индюк», — подумала Селена.
— Большего счастья невозможно и представить, — съязвила она.
— После года развлечений в здешних соляных копях ты не утратила живости. Меня это поражает больше всего. Насколько я знаю, обычно узник выдерживает в копях от силы месяц.
— Сама удивляюсь этой загадке.
Селена опустила ресницы и поправила кандалы, будто это были кружевные перчатки.
— А у нее острый язычок, — улыбнулся принц, обращаясь к капитану. — И речь правильная, не как у всякого сброда.
— Да уж надеюсь, — буркнула Селена.
— Ваше высочество, — сердито добавил Шаол Эстфол.
— Что? — не поняла она.
— При обращении к наследному принцу не забывай добавлять «ваше высочество».
Селена наградила его язвительной улыбкой и вновь повернулась к принцу. Удивительно, но ее поведение вовсе не рассердило Дорина Хавильяра. Он засмеялся.
— Ты знаешь, что находишься в Эндовьере на положении рабыни. Вряд ли ты будешь это отрицать. Неужели приговор ничему тебя не научил?
Если бы не кандалы, Селена встала бы сейчас в свою любимую позу, скрестив руки на груди.
— Не понимаю, как работа в соляной шахте может чему-то научить, кроме обращения с киркой.
— И ты ни разу не пыталась бежать отсюда?
Губы Селены медленно скривились в улыбке.