– В чем цель моей поездки? – осторожно спросила Валя.
– Переводчикам это не сообщают, только дают программу, – развела руками Эльза.
Машина выехала на очередную набережную, и перед глазами выросли многоэтажные круизные лайнеры.
– Вот они! Вот они! Нам надо на паром в Хельсинки! Скажи Эльзе, как я крушение парома «Эстония» с бубном наюзала? – завопила Вика.
– Не кричи, – попросила Валя. – Соня не берёт трубку, без неё в Хельсинки заблудимся.
– Стокгольм – Хельсинки – яркий круиз, в мире нет ничего красивей наших шхер! – вмешалась Эльза. – В программе визита можно сократить экскурсии, выехать завтра, чтобы вернуться к самой важной встрече. Я помогу купить билеты на «Викинг» и посажу вас на паром.
– В Хельсинки наша френдесса, – объяснила Вика. – Обидка будет, если не заскочим.
– Паром стоит в Хельсинки недолго, но вы успеете пообедать и погулять с ней, – сказала Эльза.
Обедали в здании Культурного центра, выходящего стеклянными стенами на площадь Сергельстронг. Посреди площади на солнце сияла колонна из нагромождённых стеклянных кубов, а вокруг били струи фонтана.
– Чё за хрень? – скорчила рожу Вика.
– Скульптура Эдвина Эстрема «Кристалл». Недавно наверх залезли два пьяных студента и не могли слезть вниз, – улыбнулась Эльза. – Весь город волновался, пока их не сняли, всё время шла информация в новостях.
– И чё тут скульптурного? – Вика неохотно сфотографировала «Кристалл».
А Валя с грустью подумала, что весь город Москва почти не заметил взорванного вагона метро. Потому что к взрывам привыкли.
– Это образ света и свободы. Шведы любят простые прямые линии, – растолковала Эльза.
Этаж Культурного центра, где проходил обед, напоминал образцовую столовку с большим выбором понятных блюд. Но помимо этого имел сцену. И Эльза предупредила, что здесь намечена Валина встреча со стокгольмцами.
Охрана унылого здания телевидения, тоже состоящего из «простых прямых линий», придирчиво изучила их паспорта. В большом кабинете, где стояли столы с компьютерами, ожидали журналист с фотографом.
Совершенно одинаковые среднеарифметические шведы. Поменяйся они местами, Валя бы их перепутала. Журналист сказал, что его интересует эксклюзив, и задавал через Эльзу банальные вопросы – про телевидение, российские женские судьбы, Ельцина.
А под конец оживился и стал с нажимом расспрашивать про русскую проституцию, подчёркивая, что это большая проблема для Швеции. Валя в ответ отшутилась.
Фотограф попросил выйти на улицу попозировать. Эльза сказала, это очень модный фотограф. И Валя покорно пошла за ним через охрану. На улице шёл дождь, фотографа это не смутило.
Он объяснил знаками, каким образом надо позировать, прижимаясь к стене здания. Валя мгновенно вымокла до нитки, боялась, что потекут накрашенные ресницы, а фотограф всё щёлкал и щёлкал затвором, словно и сам был непромокаемым.
Когда вернулись, с Валиных волос буквально текло, и Эльза принесла из туалета пачку бумажных полотенец. Тут появились следующий журналист с фотографом. Более пожилые и более интеллигентные.
К изумлению Вали, журналист тоже заявил про эксклюзив, но задал те же вопросы, что и предшественник, и ровно в том же месте переключился на тему проституции. Эльза переводила как автомат. Но когда фотограф предложил выйти под дождь для съёмки, Валя категорически помотала мокрой головой.
Эльза перевела отказ, и журналист с фотографом поражённо переглянулись, не понимая, почему русская телеведущая капризничает с сотрудниками такого влиятельного журнала.
Тут, конечно, позвонила мать, она умела выбирать время:
– Слышь, доча, с грузовика у подъезда картоху продают. Такая вся крупная, гладкая. На рынке в два раза дороже. Мы с Галькой-соседкой наверх мешок допрём.
– Не таскай тяжёлое! – попросила Валя.
– Всего один мешок и возьму…
Третья команда слегка отличалась от двух первых. Некрасивая молодая халда, одетая так, чтобы изо всех сил подчеркнуть собственную непривлекательность, совсем не подготовилась к интервью.
– Расскажите о любви русских. Как изменилась жизнь женщин в России? Чему вы научились в Швеции за это время? Вам нравится Горбачёв? Разве он уже не президент? Как вы относитесь к русской проституции?
Сопровождающая журналистку хорошенькая девица с ярко-синими волосами и фотоаппаратом подошла к стене, присела на корточки и обратилась к Эльзе.
– Она будет снимать вас в такой позе, – перевела Эльза.
– Я телеведущая, а не фотомодель! – не выдержала Валя.