— Как и тебя?
— Мы росли вместе. Но я всегда помнил, кто я и кому должен быть благодарен. Ценил свое счастье. А Моисей… Убил моего надсмотрщика, когда тот учил палкой еврейского лодыря, сбежал в пустыню, а через несколько лет явился, чтобы увести туда остальных. И ведь увел!
— Кто позволил?
— Время было тяжелое. Мернептах царствовал только третий год. Мор напал на людей и животных, потом пошли ураганы и смерчи, даже лягушки с неба падали… Обнаглевший Моисей стал говорить, что это Ягве насылает «казни» на египтян за то, что фараон не отпускает Исраэль. Но Мернептах не поддался. Камень был, а не человек! Тут навалились с запада ливийцы, вся армия ушла на битву. Эти воспользовались и побежали…
— И никто не остановил?
— Моисей хорошо знал дорогу — ходил к бедуинам. Мы как раз покончили с ливийцами, славная была битва! — старик приосанился — Я тогда командовал
десяткой колесниц… После битвы получил сотню… Пошли на Сирию, и тут фараону доносят… Он приказал коннице догнать и растоптать. Как мы неслись! От колес и копыт песчаная туча стояла…
— Догнали?
— У Тростникового моря. Прижали к воде. Вояки из них никудышные, мечом рубить — это не овец пасти. Темнело, решили с утра — куда денутся? А ночью — буря, восточный ветер согнал воду из Тростникового моря в Красное. Эти, по дну, по грязи — и на другой берег. Командующий у нас был горячий, велел следом. Отговаривал я его! — старик поморщился. — Но он уже чувствовал запах их женщин…
— Хорошенькие? — заинтересовался юноша.
— Попадались среди них такие рыжие. Пухленькие… Что творили в ложе… — старик причмокнул губами. — Представляешь, тысячи рабынь, а мы женщин месяц не видели… — он вздохнул. — Отговаривал я командующего… Пусть бы шли! Потеряли несколько дней на обход и только. Но командующий сказал: я трус и велел мне оставаться на берегу, — старик поджал губы. — Это я-то трус! Мои колесницы первыми прорвались к шатру ливийского царя! Мне сам Мернептах даровал золотое ожерелье!
— Разбили евреев?
— Если бы! Они уже перебрались на другой берег, когда наши пошли по дну. Были на середине, когда ветер переменился и погнал воду обратно. Волной выше человеческого роста… Наши стали поворачивать, но куда там! Колесницы тяжелые, лошади — по колено в иле. На людях — доспехи, оружие. Ни один не вернулся… — старик помолчал. — Из всей конницы только моя сотня и уцелела. Так что командующий хотел меня наказать, а вышло — спас… Когда опомнились, встал вопрос, как сообщить фараону? Если б он узнал правду… Запомни, сынок! — обратился старик к юноше. — Правильно доложить важнее, чем выиграть битву! Будешь много врать — не поверят. А вот если чуть-чуть… Я не скрыл, что отговаривал командующего и что он в наказание оставил мою сотню на берегу. Но сказал, что утонули все — и евреи тоже. Мол, догнали их на дне моря, почти потоптали, а тут — волна. Ничего не сделаешь, боги… Так я стал командовать конницей фараона, — старик приосанился. — И командую ей и поныне.
— А если б фараон узнал правду?
— От кого? Все мои воины получили повышение, им болтать невыгодно. А евреи… Они ушли в пустыню. Там и бедуинам едва прокормиться, а целому племени… Думаю, они не раз вспомнили египетскую еду, на которую здесь жаловались, — хохотнул старик. — Сорок лет прошло, как о них ни слуху, ни духу. Так что здесь правильно написано, — старик ласково провел ладонью по камню стелы. — «Нет больше семени Израиля»… Одно жаль, не познать тебе рыженьких, — он ласково потрепал юношу по щеке.
— Это как сказать! — с озорными искрами в глазах возразил сын.
Старик удивленно посмотрел на него.
— Я слышал вчера во дворце, как зачитывали донесение лазутчиков. Какое-то кочевое племя вышло из пустыни и напало на Ханаан.
— Под руководством Моисея? — напрягся старик.
— Ими командует какой-то Иошуа, сын Нуна. Но кочевники утверждают, что велел им идти в Ханаан Моисей, их пророк, умерший незадолго до вторжения. Якобы это и есть земля обетованная, которую подарил им их бог.
— Все-таки дошли… — прошептал старик. — Через сорок лет и без Моисея… А он был моложе… Все равно с Ханааном им не справиться, — сказал он громко. — Я уже говорил: из евреев плохие вояки.
— Они взяли Иерихон!
— Иерихон? С его стенами? Кочевники?
— Лазутчики доносят: они трижды обошли город, трубя в трубы, и стены Иерихона пали.