— Пошли! — сказала вдруг Ирина и, обращаясь к Эльвире, добавила: — Я прослежу…
Стелла, погруженная в грустные мысли о своих волосах, не заметила, как между женщинами произошел немой диалог:
«А ты не такая высокомерная, безмозглая кукла, какой показалась сначала!»
«Да и ты не такая капризная стерва, какую из себя изображаешь!»
«Здесь иначе не выживешь. Сожрут!»
«Знаю».
— Так без двадцати… — почти приветливо напомнила Эльвира.
— Буду без опоздания, — ответила Ирина и почти с симпатией улыбнулась.
До начала съемок оставалось еще около двух часов, когда пообедавшие в столовой дома отдыха (столы на шесть персон с белыми скатертями, приборы, как в ресторане, стулья с гнутыми спинками, малиновые ковровые дорожки, зеркала и громадные натюрморты в тяжелых багетах) Ирина и Стелла вернулись вместе с Сиротиными в номер.
Ирина растянулась на кровати, взяв книжку в пестрой обложке, и погрузилась в чтение. Стелла собралась тоже прилечь — в их комнате две кровати, прикрытые атласными покрывалами, стояли рядом, — но Ирина прикрикнула на нее:
— Куда после еды? Делай гимнастику!
Стелла хотела было возмутиться, но Ирина уже совсем другим тоном, с ласковой усмешкой пояснила:
— Я тебе, как старший товарищ, рекомендую: начинай сейчас. Все, что откладывается «на потом», никогда не выполняется. По себе знаю, и не злись, я тебе добра желаю.
Стелла понимала, что ее новая приятельница абсолютно права, но как не хотелось себя мучить после вкусного обеда! Вообще-то обед был самый обыкновенный, но после полуголодного существования последней недели он показался девушке царским. Она вспомнила пустые витрины магазинов, заставленные бесконечными рядами банок с морской капустой (килька в томате, блин! — праздник), причем морская капуста, заполонившая всю Пермь, преследовала Стеллу и в Москве, чахлые бутерброды с засохшим сыром в вокзальных буфетах, пирожки «с котятами» на улице…
Девушка решила немного сжульничать:
— Ир, а что это ты читаешь?
Ирина лениво перевернулась на бок:
— Dragon Lance.
— Что? — ахнула Стелла.
— «Копье драконов». Том второй. «Драконы зимней ночью».
— И ты это прямо так читаешь?
— Читаю.
— Книжку по-английски?!
— По-английски.
— И я хочу, — неожиданно для себя выпалила Стелла.
— Ясно. А еще чего ты хочешь? — В вопросе Ирины не было ни малейшего ехидства. — Только честно.
— Хочу в кино сниматься. В институте учиться — в нормальном. Выглядеть… как… Ну…
— Понятно, — перебила ее Ирина. — Ты хочешь развиться в полноценную личность и при этом приобрести внешний лоск. Для этого нужно много собой заниматься, девочка. Это потребует кошмар-р-рной силы воли и просто… сил. Ты готова?
Стелла проглотила неизвестно откуда взявшийся комок в горле и кивнула.
— Не вижу энтузиазма, — хмыкнула Ирина. — Но… можно попробовать. — Она легко спрыгнула с кровати и провозгласила: — Итак, начинается отделка щенка под капитана!
В этот момент раздался стук в дверь.
— Да? — откликнулась Ирина, и в комнату заглянула Людмила Васильевна; остренький маленький носик делал пожилую женщину похожей на птичку, а светлые букольки, прежде скрытые меховой шляпкой, превращали ее в преждевременно состарившуюся куклу. Так и казалось, что она сейчас моргнет своими несколько выцветшими голубыми глазами и скажет нараспев: «Ма-ма!»
Пожилая женщина улыбнулась светло и открыто:
— Девочки, Вячеслав Григорьевич телевизор хочет включить. Вам не помешает?
— Ну что вы? Ради Бога!
Улыбка Ирины была не менее теплой и доброжелательной, и Стелле на миг показалось, что вновь вернулась та веселая, несколько легкомысленная женщина, которая ехала с ней рядом в автобусе и которая вдруг, по неизвестной ей, Стелле, причине, превратилась здесь в жесткую, напоминающую сжатую пружину мымру… Н-ну, может быть, и не мымру, но с такой Ириной Стелла едва ли решилась бы с самого начала общаться так запросто. Впрочем, девушка смутно осознавала, что взвинченная настороженность ее новой приятельницы к ней не относится… Так же как и к этим Сиротиным, глухому красавцу, Светлане-Ванне и знаменитому актеру, которого они встретили в коридоре.
Когда Людмила Васильевна скрылась за дверью, Стелла, продолжая думать о своем, машинально спросила:
— А почему она так сильно красится?
— Ага, — усмехнулась Ирина, — иногда полезно пообщаться с художником-гримером, по крайней мере, можно сообразить, что много краски — не всегда хорошо.
Стелла смутилась и подумала, что никогда больше не будет накладывать на веки те ярко-синие тени…