— А правда, зачем? Здесь же дают костюмы… — скромно спросила Стелла.
— Не везде и не всегда. И вообще не люблю надевать чужое.
— Слушай, Ир, а почему ты с ним так разговаривала?..
— Как?
— Н-ну…
— А тебе такие индюки нравятся?
Стелла замялась:
— Но ведь он же режиссер, он мог нас выгнать… Что бы тогда было?
Ирина криво усмехнулась:
— Ты бы поехала домой, а я имела бы ежедневно «Завтрак аристократа».
— Как это?
— Картину Федотова под таким названием помнишь?
Стелла кивнула:
— Конечно. Там такой тип сидит в шелковом халате, в колпаке и с пуделем.
— А что перед ним на тарелке, помнишь?
— Не-ет.
— Ну и хорошо. А то бы расстроилась.
Примчалась повеселевшая Светлана Ивановна и засуетилась:
— Так, девочки, собирайте вещички, сейчас я вас поселю. Будете жить в номере с Сиротиными, Вячеслав Григорьевич человек скромный, смущать вас не будет, да и Людмила Васильевна — просто чудо… Ах, Ира, как я рада, что их взяли, ты просто не представляешь себе! — Понизив голос, чтобы ее не услышали приближавшиеся Сиротины, она добавила: — Пенсия-то у них — кошкины слезы… А здесь… Да, да, Людмила Васильевна, вот, с девочками и будете жить. Там как раз две комнаты…
— Вообще-то это двухместные номера, — пробурчала себе под нос Ирина, но никто ее не услышал.
Стеллу, привыкшую к толчее общаги, такие мелочи мало волновали, пожилым супругам, получившим хоть временную возможность подработать, тоже, видимо, было безразлично, где жить, а Светлана Ивановна, просто светившаяся оттого, что все наконец устроилось, не обратила внимания на ворчание Ирины.
— Потом к Лене в костюмерную и к Элечке в гримерную. Элечка у нас с характером… Да посмотрите съемочный лист на неделю. Он на двери в столовую вывешен… Кстати, я договорилась — стоимость завтраков и обедов будет удержана при расчете, а ужинать… Сами как-нибудь устроитесь. Здесь буфет до девятнадцати работает. Итак, сегодня в три снимается сцена гипнотического сеанса. Эля и Лена в курсе…
Стелла с готовностью подхватила один из Ириных чемоданов, и все они двинулись вслед не умолкавшей Светлане Ивановне.
— Ну вот, ты и снимаешься в кино, — грустно и понимающе улыбнулась девушке Ирина. Ей очень хотелось добавить: «Сбылась мечта идиота!» — но, взглянув в сиявшие счастьем и ожиданием чуда зелено-голубые глаза, она воздержалась от подобных комментариев…
В костюмерной их встретили радушно. Расцеловавшись с Ириной, художница по костюмам Елена Петрова, худенькая, хрупкая женщина лет тридцати с небольшим, тряхнула своими темно-русыми, остриженными каре волосами и повернулась к Стелле:
— А это что за куколка?
— Взяли в групповку — пациенткой. А планируют попробовать в качестве дублерши Загурской, — объяснила Ирина.
Серые выразительные глаза художницы задорно сверкнули.
— Ну, поработаем здесь, все в пациенты угодим… А насчет дублерши… Ей килограмм десять сбрасывать придется, и волосы… А так вообще похожа… По-моему, даже не на Загурскую… Черт! Если разобраться, есть в ней что-то от Мэрилин Монро! Впрочем, я загнула…
Стелла, озадаченно оглядывавшая выстроившиеся, как в магазине готового платья, ряды палок на подставках, сплошь увешанных вешалками с самыми разнообразными костюмами, оглянулась:
— Мне так и режиссер сказал — к июню сбросить десять килограммов…
— Ну-у… — протянула Лена. — Попробуй. Поди поищи себе что-нибудь. — Она повернулась к безмолвно стоявшей у окна Ирине: — А как твои успехи? Сшила что-нибудь новенькое?
— И не только сшила — два чемодана сюда приволокла… Спасибо Свете.
Лена ехидно хмыкнула:
— И что?
— А то! Ты слышала, что за роль она мне предлагала? Да и не роль вовсе, так, сплошное безобразие. Не сделать мне никогда ничего подобного. Не мой жанр…
Художница рассмеялась:
— Светлана Ивановна плохо разбирается в женщинах. Судя по сценарию, от твоей героини мужики должны бегать как от чумы, но я что-то смутно представляю себе идиота, который захочет сбежать от тебя.
— Ты мне льстишь, — махнула рукой Ира, — да и дело не в этом… Напела-то мне наша подруга черт-те чего! И роль — второго плана. И материал богатый. И развернуться есть где… А на деле? Шизофренический бред, который пытаются выдать за сюрреалистическую сатиру. Да и просто оскорбительно, наконец, — ползти, теряя одежды, по мраморной лестнице и издавать страстные стоны… Во класс! И для кого это? Я имею в виду не актеров, а кому интересно будет такую чушь смотреть?