Рах смотрел на него, оторвавшись от своих мыслей.
— Когти растут... Мешают... Иди сюда, я спилю их, иди!
— Ничего. Пусть сам работает. Хватит, повозились с ним перед капсуляцией: и с когтями, и с шерстью. — Либ отложил в сторону блокнот, — Пищи и кислорода — на два месяца.
— Постойте! — Рах даже привстал.— А ведь мы и вправду сточили ему когти перед опытом...
— Ну и что? — Мэс поднял голову.— Когти... Это, конечно, очень важно, Рах... Пищи на два месяца. А вот это уже пустяк, Либ. Энергии у нас на две недели: сигнал на Сэтру отнял почти все... Интересно, приняли его или нет? Хотя... По-аварийному каналу должны были принять...
— Постойте, Мэс, постойте! Либ, вы помните, измерения ашура после опыта?
— Опять когти? — усмехнулся Мэс.
— Да... да... Дело в том... Помните строчку из последнего сообщения на Тэслу: «Изменений — никаких». Значит, когти не росли почти полтора года! А ведь даже у мертвых они вырастают!
Понимаете? Всего за три месяца они вон как отросли...
— Не торопись, Рах. Спокойнее и меньше слов. — Мэс понял, что молодой биолог взволнован не на шутку и говорит о чем-то очень и очень важном.
— Значит он не рос в капсуле? Не старился! И, глядя на ашура, я подумал, что, если бы...
— Самим закапсулироваться? — Мэс побледнел. Вот она, простая и страшная мысль...
— Ты прав, Рах. Все верно. Я давно веду самые тщательные наблюдения за зверем. Да, он не состарился в капсуле. Процесс старения даже не тормозится, а как-будто прекращается совсем. Капсуляция перебросила ашура во времени на полтора года вперед... Конечно, какой-то шанс для нас есть, я подчеркиваю, какой-то, очень маленький, с точки зрения чисто биологической защиты. Полтора года и... Сколько нам блуждать в космосе? Возможность встречи с разумными существами практически равна нулю. И то, что не проявило себя за полтора года, может с успехом развиться и убить нас за... Черт его знает, сколько лет... А ведь это при условии встречи... Смешно. Вот поэтому я вам и не говорил...
— Либ... Подожди... Посидите с Рахом без меня, обсудите ваши чисто специальные вопросы по поводу капсуляции. Ждите меня. Я должен кое-что посчитать...
— Нет, Мэс, дело не в наших проблемах. У нас это на практике так просто: инъекция и... либо вакуум плюс адский холод или тот же вакуум плюс зверская температура. Механизм биозащиты срабатывает в микросекунды. И это все. Путь назад, к жизни — только через нормальные, пригодные для существования тех, кто лежит в капсуле, условия. Вот и все. Дело в том, как милостив будет к нам случай...
— Именно об этом я и хочу сообщить вам, — и Мэс стал излагать положение вещей.
Эсса идет с огромной скоростью в направлении 274 сектора окраины Галактики к Желтой звезде Ксэркова Треугольника. Расстояние до нее четыре световых года. Или 10 тысяч лет. По гипотезам и очень тонким теоретическим построениям, это область, где возможно существование цивилизаций. Что угрожает попавшим в космическую ловушку ученым? Опасностей не счесть. Но главных, основных — десять.
Смогут ли они столько времени продержаться в капсуле? Ведь опыты проводились только на животных и самый длительный из них продолжался полтора года...
Возможна и мгновенная смерть в момент капсуляции, если организм не достаточно быстро среагирует на реакцию защиты.
Эсса будет проходить неизвестные области Галактики. Какие там поля, излучения? Выдержит ли «броня»?
Но даже если «пространство» и время преодолены... Эсса может пройти мимо системы Желтой.
Возможно еще и так: Эсса «попадет» в систему, но та ее не захватит, не сделает своим телом.
Или другая крайность: попадание будет настолько точным, что «корректируемая» мощным притяжением Желтого светила, их маленькая планетка упадет на звезду...
Но допустим, что этот, второй этап, пройден. Эсса стала «собственностью» желаемой системы...
Есть ли там жизнь? Высоко ли она развита? Разумна ли?
А если да, то найдут ли их? А если найдут — пригодны ли там условия для их жизни? Ведь в других капсула не «сработает»...
И последнее, останется ли исправен механизм капсулы, чтобы освободить их?..
— Я и не хотел начинать разговор об этом, — Либ очень грустно, словно извиняясь, посмотрел на Раха. — Может, лучшее, что нам остается, — это достойно прожить две недели.