Его сознание закружилось вокруг сознания Софи, и она прильнула к нему, позволяя затащить ее глубже в разум Уайли, когда он сказал ей:
«Нам нужно следовать тишине. Ты поймешь, когда почувствуешь».
Софи надеялась на это, поскольку тишина — это отсутствие звуков, поэтому она не понимала, как они могут следовать за отсутствием.
Но по мере того, как они погружались в темные ментальные слои, воспоминания Уайли превращались в градиент. Свет медленно серел, превращаясь в темноту. Звук медленно затихал, переходя в тишину, которая становилась все гуще и тяжелее… давила на них, заставляя Софи насторожиться.
Ее пульс стучал в ушах, а дыхание со свистом отдавалось в голове и…
«Ты должна отключиться от всего», — предупредил Фитц. «Вот как молчание защищает его. Это заставляет нас слишком хорошо осознавать свое тело, чтобы полностью находиться в своем сознании… по крайней мере, так мне ранее сказал Тиерган».
«Сколько еще нам предстоит пройти?» спросила Софи, изо всех сил пытаясь переключить внимание.
«Довольно далеко… и думаю, что лучше плыть по течению его мыслей и позволить его разуму забыть, что мы здесь, насколько это возможно, даже если это займет больше времени».
Они растягивали свое сознание, паря, как перышко на ветру… опускаясь и скользя, погружаясь и ныряя.
Ниже.
И ниже.
И ниже.
Воздух стал холодным.
Последние проблески света погасли.
И их разумы попали в петлю, кружась, кружась, кружась.
«Второй защитный механизм», объяснил Фитц. «Гораздо более дезориентирующий, чем тишина. Тиерган назвал это «путаницей». Это должно заставить нас думать, что больше некуда идти. Но если мы поднажмем…»
Он прижал их сознания к темному потолку, заставив паутину трещин разбежаться вокруг… крошечные лучики светящегося тепла, которые медленно расширялись, пока не образовались зазубренные врата, достаточно широкие, чтобы они могли проскользнуть через них.
Хаос ждал с другой стороны.
«Добро пожаловать в подсознание Уайли», — сказал ей Фитц. «Здесь все очень запутано».
Он не ошибся.
Шепот превратился в крик.
Запахи стали звуками.
И цветные полосы скручивались и запутывались, пытаясь вытянуть их во всех направлениях одновременно.
Но они цеплялись за край тьмы, медленно переползая на противоположную сторону, где все перевернулось и превратилось в беспорядочную дорожку света и тени.
«Это все, что я смог сделать», сказал Фитц, «так что тебе, вероятно, следует взять инициативу на себя. Притяжение начнется, как только мы продвинемся вперед… и я почти уверен, что нам нужно поддаться ему. Я просто не знаю, как мы найдем дорогу назад».
«Я тоже», — призналась Софи. Но всегда есть способ.
Она была в достаточном здравом уме, чтобы знать, что ей просто нужно полагаться на свои инстинкты, держать чувства открытыми и доверять собственной силе.
«Готов?»
«Думаю, да». Фитц прижался еще ближе, когда Софи потащила их вперед, расслабляясь, и невидимая сила обернулась вокруг них, потянув вниз, вниз, вниз, в причудливом ментальном шторме.
Сверкнул гром, загремела молния, и хлынул дождь, собираясь вокруг них, в то время как ветер скрипел и скользил по их чувствам. Софи хотела выбиться из хватки, но сказала себе не сопротивляться этому, помня, что она сильная, даже если не использует свою силу.
Шторм швырял то в одну, то в другую сторону, вперед и назад, вверх и вниз, пока Софи не потеряла ориентацию.
Но она доверяла Уайли.
Она доверяла Фитцу.
И она доверяла себе.
Она могла не беспокоиться о пути назад.
Ей нужно было верить, что они все еще могут двигаться вперед.
И с этой мыслью шторм испарился, погрузив в пузырь кружащейся синевы.
Тихо… но не слишком тихо.
Тепло… но не слишком.
Софи позволила им раствориться в мягком цвете, и голубые завитки раздвинулись, как занавес, открывая рыжеволосую фигуру в длинном фиолетовом платье, парящую перед ними.
Сира.
Она не улыбнулась.
Вообще не узнала их.
И в ее образе было что-то мерцающее.
«Думаю, это воспоминание», — сказала Софи Фитцу. «Это напоминает мне о голограммах, которые я видела в тайниках».
«Интересно, кто помог ей спрятать это здесь», сказал Фитц.
Без понятия.
Но в данный момент это не имело значения.
Им нужно было услышать послание Сиры.
«Я не знаю, кто это смотрит», — сказала она, ее фиалковые глаза смотрели куда-то вдаль. «Но, надеюсь, это кто-то на нашей стороне. Иначе я возненавижу себя за то, что оставила это. Я и не собиралась этого делать. Я не хочу, чтобы мой сын был в этом замешан. Но… есть шанс, что я, возможно, просчиталась. Слишком хорошо все спрятала. Или, может быть, никто не поверит, что я сопротивлялась, как могла. Или, возможно, я прямо сейчас мертва, и мой сын один, нуждается в помощи, пытается понять, как я могла оставить его, когда я — все, что у него есть. Так что, если что-то из этого произошло… или если эти враги стали слишком сильными… кто-то должен знать, что я не уничтожала их звездный камень. Я понятия не имею, к чему он ведет, но это кажется важным. Место, куда их не следует пускать, но которое нам, возможно, когда-нибудь понадобится найти. Поэтому я спрятала камень в одном из своих рисунков и отправила его в безопасное место».