Выбрать главу

Старик Леднев очнулся от сладких воспоминаний и яростно воспротивился:

— Абсолютно не страшно, любезная Софья Демидовна. Я Лидочку ни на шаг от себя не отпущу, следить стану паче цербера. На меня, драгоценная Софья Демидовна, можно положиться безо всякой опаски.

— Да-а? — с сомнением протянула хозяйка, но спорить не стала.

А старик Леднев, довольный победой, так славно и просто одержанной, рвался в бой.

— Если идти, господа, то немедля. В путь, в путь, трубы зовут.

В городе было неспокойно. По дороге выяснили, что ночью какие-то злоумышленники взорвали казармы, расположенные на другом конце города, в районе Святой слободы. Пожарных частей не осталось, серых в яблоках першеронов — или на ком они тут ездили? — давным-дав- но мобилизовали не то белые, не то красные, как, впрочем, и топорников. Брандмайоры сами воевать тронулись — за единую и неделимую, а также святую Русь, опоганенную теми красными, к кому ихние, брандмайоровские, топорники подались. Стало быть, топорниками и опоганенную. Кому уж в таких сложных условиях пожары тушить? Некому. Вот казармы и погорели. Не вчистую, но сильно.

Старик Леднев разговорился с единственным дворником, увиденным Игорем за эти два дня. Дворник был — как положено классическому дворнику — с бородой и метлой, а еще в яловых, в гармошку сапогах и в грязно-белом фартуке. Но без бляхи. Он охотно вступил в беседу с профессором, в подробностях поведал ему о взрыве и пожаре, о том, что «солдатиков побило — ужасть скольки!». И еще добавил: офицерье совсем озверело, хватают с утра кого ни попади.

Последнее сообщение Игорю вовсе не понравилось. Кого ни попади — это, значит, и его, и Леднева могут схватить, Леднев, положим, отвертится: у него документ справный, профессорский, академический, печать с двуглавым орлом и коронами. А ему, Игорю, что делать? Паспорт он с собой не носит, держит дома — вместе с родительскими. Да и к чему он здесь — «краснокожий», с серпом и молотом?..

По Трехсотлетия Романовых мчались верховые — по одному и малыми отрядами. Извозчиков у длинного здания сегодня не видно. Попрятались?.. Пока дошли до площади с фонтаном, Игорь страху натерпелся. А старику Ледневу хоть бы что. И Лида идет воркует:

— У нас в классе многим девочкам офицеры нравятся. А мне, представьте, совсем нет. Какие-то они грубые, развязные, никакого обхождения. Просто оловянные солдатики…

Очень актуальная тема!..

Тут старик Леднев опять отвлекся, решил поговорить с толстой теткой, с мордастой краснощекой теткой, по виду торговкой, но с пустой корзиной. Распродала, что ли, все? Нашла время для торговли… Леднев вцепился в нее, как клещ, стал выяснять подробности городской жизни, торговли и наличия товаров на базаре, а Игорь решил: была не была! Потянул Лиду за рукав.

— Есть дело. Но секрет!

Лида мгновенно расцвела в буквальном смысле слова: щеки покраснели, глазки загорелись.

— Какой секрет, Игорь?

— Хранить умеете?

Она мелко и быстро перекрестилась.

— Христом богом клянусь.

Игорь посмотрел по сторонам: не слушает ли кто? — но сделал это больше для Лиды, чем для себя.

— Вы знаете, где Кадашевская улица? — шепотом спросил он.

— Знаю, — тоже шепотом ответила Лида. — Вон та — Свитская, а там направо — Кадашевская. А зачем вам?

— Надо. Идем.

— А Павел Николаевич?

— Ему — ни слова.

Лиде это не понравилось. Секрет секретом, но она же воспитана в уважении к старшим! Другое дело, что она не знала, как старшие иногда могут мешать…

— Может, мы его все-таки предупредим?

— Тогда он увяжется за нами, а там опасно.

Это сразило Лиду, и, уже не противясь, она пошла за Игорем, поминутно, впрочем, оглядываясь. Профессор был чрезвычайно занят беседой с торговкой, он настолько увлекся, что даже тыкал ей пальцем в необъятную грудь, что-то объясняя. Думал, похоже, что перед ним — его университетский коллега. Торговке нравилась роль коллеги, она сочувственно кивала, слушая Леднева.

Вопреки опасениям Игоря, никто на них не обращал внимания — ни раньше, когда они втроем шли, ни теперь, когда отделились от профессора. Игорь с Лидой на вид — юные влюбленные, местные Ромео и Джульетта, дети приличных родителей. А Леднев… Пащенко таких называл коротко: чайники. Кто, скажите, заподозрит в чайнике поджигателя и бомбиста? Только параноик, страдающий манией преследования. Чайник — сосуд привычный и безопасный…

Без приключений дошли до Кадашевской. Там пришлось спросить, где дом Игнатьева. Им объяснили. Дом оказался солидным по размерам: трехэтажный, каменный, с двумя подъездами. Типичный доходный дом.