— Что я поверхностная назойливая идиотка, — Долорес двинула бровями. — И?
— Всё сложилось бы так же.
— Думаешь?
— Уверен, — Пятый хмыкнул. — Но тебе бы пришлось избавиться от своего парня.
— Может, если бы я встретила раньше, со мной не случилось бы его, — Долорес почесала кончик носа плечом. — Ладно, Пятый. Иди свари себе кофе и съешь пару зефирных сэндвичей.
========== Весна. III. ==========
Комментарий к Весна. III.
🎶 Coldplay - Clocks
🎶 Woodkid - The Golden Age
🎶 Liam Gallagher - I’ve All I Need
Ещё месяц прошёл незаметно. Пятый, как и раньше, почти не отвечал на звонки друзей, предпочитая общаться с ними по отдельности, а не всеми вместе. Он старательно избегал разговоров с Диего и почти ничего не рассказывал остальным. Даже Клаус, кажется, отчаялся получить от Пятого что-то вменяемое и смирился с потоком пассивной агрессии, сменяющимся вялостью. Они встречались каждые несколько дней и пили кофе, и Клаус рассказывал про Дейва, как тот его вдохновляет, и как здорово будет поехать вместе отдыхать. Пятый улыбаясь кивал, хотя выходило это скорее на автомате.
Долорес была права, и ему становилось хуже. Мир становился серым. Смирение превратилось в апатию. Новые антидепрессанты его успокаивали, но по ночам он по-прежнему смотрел в потолок, чувствуя, как каменеет.
Всё вокруг было словно в тумане, сотканном из переполняющей Пятого тоски и боли. Он писал всё больше, заполняя точками и завитушками нотные станы, и всё чаще звонил Долорес просто так.
Чтобы просто помолчать.
Чтобы хотя бы ненадолго, мир наполнился красками.
— Ты выглядишь очень паршиво, — Долорес прижала к себе кошку, нелепо почёсывая её бионическими пальцами. — Хочешь, я приеду?
Пятый качнул головой. Он растянулся на диване в гостиной, устроив ноутбук на книжной стопке.
— Ты пишешь музыку?
Пятый кивнул.
— Я хочу тебе кое-что показать. Ты не отвечаешь Миранде на звонки… что, кстати, очень неправильно с твоей стороны.
— Я ей пишу каждый день, — устало выдохнул Пятый.
— А стоило бы говорить. Ей есть что тебе показать, — Долорес наклонилась к своему ноутбуку и защёлкала мышкой. Потом начала демонстрацию экрана и включила Пятому видео.
На нём Куратор одной рукой играла мелодию, которую тогда, в конце зимы, он набросал в её блокноте. Тонкая сеть разноцветных линий, нанизанные на леску голоса: её и Долорес.
Пятый замер. Мелодия завораживала, даже в таком недоделанном виде. Он приподнялся, вслушиваясь, и облизнул губы. Он точно знал, что добавить, и точно знал, как она должна звучать на самом деле.
Видео закончилось, Пятый сел, а Долорес снова показалась на камеру.
— Этот взгляд мне уже больше нравится, — заметила она.
Пятый закрыл глаза и сделал глубокий вдох.
— Позвони ей, — Долорес постучала пальцами по краю своего ноутбука, чтобы привлечь внимание Пятого. — Слышишь меня? Позвони ей.
Пятый кивнул, шумно втянул воздух через нос и запустил пальцы в волосы, откидывая чёлку. А потом резко встал и пошёл за телефоном.
Через два дня Куратор встретила его в аэропорту Джона Кеннеди. На ней было лёгкое весеннее пальто нежно-сиреневого цвета и туфли-лодочки неизменного винно-красного.
— Надеюсь, ты всех своих мальчиков предупредила, что я приеду, и им лучше попрятаться в шкафу?
— Не волнуйся, я всех разогнала. В ближайшие недели я только твоя.
— Звучит не очень, учитывая наше с тобой прошлое.
— Староват ты для моих поползновений, — хмыкнула Куратор. Пятый выгнул бровь и обернулся. Они встретились взглядами и оба рассмеялись.
— Это ужасная шутка, Миранда. Никогда не шути так на публике, тебя неправильно поймут.
— Хорошо, буду шутить их только тебе, чтобы ты их точно понимал неправильно, — Куратор погладила его по щеке костяшками пальцев, потом подхватила под здоровую руку и потянула к машине.
Пятый молчал всю дорогу. Долорес переслала ему видео, и он смотрел его, не выключая несколько часов, записывая свои идеи. Стирая и снова рисуя ноты.
И всё это время ему казалось, что мир стал немного ярче. Его чувства обострились, голос Долорес звучал звонче, а Куратор, казалось, светилась, как Дева Мария на иконах.
Квартира на Манхэттене, которую они когда-то делили, почти не изменилась. Стало больше книг, больше записей, больше наград на стенах. Громоздились подарки поклонников, футляры музыкальных инструментов и увядающие букеты.
— Я бы сказала тебе чувствовать себя как дома, но ты и так дома, — Куратор бросила пальто на диван, скинула туфли и потянулась, проходя глубже в квартиру. Пятый остался в пиджаке, но тоже разулся. Куратор приучила его не носить обувь в доме, и он перенёс эту привычку даже в самостоятельную жизнь.
— Как будто я и не уезжал.
— Ах, если бы, — Куратор рассмеялась. Потом вдруг замерла и нахмурилась: — Уверен, что готов…
— Да. Мне это нужно, Миранда. Я не могу больше это выносить, — Пятый достал из сумки блокнот и протянул ей. — Я сделал несколько заметок, чтобы ты могла…
Куратор качнула головой и поманила его за собой.
В музыкальную комнату — ту, где стояло её пианино, и где когда-то всё началось, он не сразу решился войти. Сердце забилось как бешеное, и левая ладонь вспотела. Он стиснул блокнот бионическими пальцами. Сделал глубокий вдох и закрыл глаза.
И только тогда переступил порог.
Куратор опустилась на стул первой. На край. Постучала по второй половине рукой:
— Давай ко мне.
— Миранда, я…
— Ты не будешь просто стоять и смотреть, Пятый, — Куратор заговорила тем же тоном, каким говорила когда-то давно, лет двенадцать назад, когда он только пришёл к ней учиться.
Пятый нервно поджал губы, но всё же послушался и сел рядом. По привычке тут же выпрямил спину и расправил плечи. Потом с жужжанием поднял руку и поставил блокнот на пюпитр. Открыл на нужной странице:
— Смотри, мне кажется, что так будет звучать лучше всего, но мне нужно это услышать. Попробуй сначала в до-миноре и…
— Пятый. Ты играй. Я просто буду твоей правой рукой.
Пятый застыл. Обернулся на Куратора и тихо выдохнул:
— Миранда, я не могу…
— Ты можешь, Пятый, — Куратор расплылась в улыбке. Её глаза блестели от влаги, но воли чувствам она не давала. Только занесла над клавиатурой правую руку дожидаясь, пока Пятый поднимет левую.
И когда он всё же за ней повторил, они сыграли его мелодию вместе. Плечом к плечу, такой, какой он её слышал, с редкими помарками.
Закончив, они сыграли её ещё раз. И ещё. Иногда Пятый хватал карандаш и что-то правил, иногда предлагал сменить темп.
Куратор будто читала его мысли. Они столько раз играли вместе и столько мелодий вместе сочинили, что она подхватывала их на лету. Он начинал, а она продолжала. Будто бы на эти часы за пианино Куратор и правда стала частью него, его правой рукой.