Встреча с Долорес была назначена на три часа дня, и уже после полудня Пятый начал нервно поглядывать на часы, опасаясь, что застрянет в Меритехе на дольше и не успеет. Он даже сосредоточиться на подкасте сейчас не мог и, откровенно говоря, не отказался бы от дружеской насмешки самой же Долорес. Он над своей нервозностью иронизировать не мог. А она бы смогла.
Ближе к двум Пятый стал мерить шагами приёмную. Он и сам не до конца понимал, почему нервничает: они с Долорес уже знали друг друга как облупленные, и едва ли эта личная встреча что-то бы изменила. И всё же нервное напряжение на время перекрыло отчаяние и желание уснуть и никогда не просыпаться, и уже за одно это Пятый был благодарен.
Протез всё ещё был на осмотре, и Пятый несколько раз набрал и стёр сообщение для Долорес, по-прежнему надеясь успеть. Звякнул лифт, отвлекая его от сочинения очередной версии фразы «я опоздаю». За все часы этого ещё не случалось, и Пятый вскинул голову, подозрительно глядя на двери.
Они разъехались, и в приёмной показалась Долорес в белом платье в красные маки, бирюзовых кедах на резинке и с синим спортивным рюкзаком.
Пятый медленно поднялся и шагнул ей навстречу, но тут же замер.
— Привет, незнакомец, — Долорес преодолела расстояние между ними вприпрыжку. Она придерживала протезами лямки рюкзака и широко улыбалась. — Соком не угостишь?
— Там пусто, — он с трудом сдерживал улыбку. Уголки губ сами собой ползли вверх, и скулы сводило. — Но я могу купить прекрасной незнакомке её собственный пакетик сока. Апельсин с мякотью, верно?
— Я пошутила, — Долорес выпустила лямку и, немного потоптавшись на месте, обняла его, прижавшись щекой к плечу. — Но приятно, что ты помнишь про сок с мякотью.
— Я всегда запоминаю мелочи и не запоминаю ничего важного, — Пятый обнял её в ответ сначала неуверенно, но потом так крепко, как только мог одной рукой. Полгода он об этом даже не думал и только сейчас осознал, как сильно ему хотелось коснуться её на самом деле.
Она пахла растворителем, красками, кошачьей шерстью и цветочными духами.
— Ты зачем пришла? — отпрянул, наконец, Пятый и отшагнул к диванам. Опустился на своё место. Долорес села следом. — Что-то случилось с руками?
— Нет, — Долорес сморщила нос, улыбаясь от уха до уха, и качнула головой. — К тебе пришла. Подумала, вдруг они тебя задержат, а я полгода ждала, чтобы снова этот нос увидеть.
— Это комплимент?
— Вроде того, — Долорес толкнула его плечом в плечо, потом отодвинулась и окинула взглядом. — Выглядишь немного лучше, чем полгода назад.
— А чувствую себя… — Пятый запнулся. — Не лучше, и не хуже. По-другому.
— Ещё бы, — Долорес развернулась к нему всем телом, сбросила сандалии и подтянула ноги к себе. Взяла его руку в свои бионические, заглянула прямо в глаза и вдруг, как часто это делала, переключилась на совершенно другую тему: — Прикинь, что Морти сегодня устроила. Она не хотела, видимо, чтоб я её одну оставляла, поэтому нассала в корзинку с ключами, и мне пришлось…
Пятый всё же дал волю уголкам губ, и они расплылись в улыбке. На щеках вырисовались ямочки, а в глазах защипало от переизбытка тепла, которым наполнилось его сердце. Он ловил каждое её слово, запоминая дурацкую историю про обидчивую кошку и не мог наслушаться. Её голос был лучше звуков моря или пения птиц, и он его успокаивал.
И глаз от неё он тоже не мог отвести. Ему казалось, что он сам — мёртвая звезда, в которой не осталось тепла и света, только пустота и разруха. Но Долорес ярко сияла жизнью. Лучи этого солнца согревали и его тоже.
И давали ему надежду, что если она, пройдя через столькое, смогла стать такой живой и свободной, то и он когда-нибудь сможет.
— Может нам на обложку следующего памфлета вас двоих поместить? На нашем проекте новая пара, и всё такое? — раздалось у них над головами. Лэнс Биггз, совсем не такой серьёзный, как полгода назад, смотрел на них с неподдельным умилением. — Вы удивительно… гармонично вместе смотритесь.
— Нет, — Долорес посмотрела сначала на Пятого, а потом на доктора Биггза. — Мы вроде как официально не встречаемся.
— Не встречаетесь, — хмыкнул тот, покивал головой и саркастично протянул: — Звучит правдоподобно. В любом случае, — он кивнул Пятому, — мы закончили. Нужно только проверить, срабатывают ли новые захваты, и вы двое можете не идти на своё свидание.
Пятый поднялся. Доктор Биггз напоследок подмигнул Долорес и первым ушёл к себе в кабинет.
Перед тем как отправиться на прогулку, Пятый с Долорес решили пропустить по чашке холодного кофе с печеньем с шоколадной крошкой. Пока они ждали заказ, Долорес подтянула его бионическую руку к себе, достала из сумочки серебряный маркер и принялась рисовать на чёрном металле.
— Ты… что это делаешь?
— Хочу оживить твою руку. Тебе с ней теперь всю жизнь ходить, почему бы ей не выглядеть как-то посимпатичнее? Ты же не против?
— Нет, — Пятый качнул головой и замолк, не сводя с неё взгляда.
Долорес прикусила кончик языка, уверенно выводя геометрические узоры. Никаких цветов и волн, ровных линий, котят или русалок с голой грудью. Корявый серебряный супрематизм, выдуманный специально для него.
— Вот! — она вскинула голову, щёлкнула крышкой фломастера и посмотрела на Пятого. Пятый, правда, не успел даже улыбнуться ей в ответ. Долорес снова наклонилась к его руке и начала дуть на рисунок, так сильно раздувая щёки, будто на самом деле она была кривляющимся ребёнком. — Со временем он, конечно, сотрётся. Будет отличный повод снова встретиться, и я нарисую тебе ещё, — она выпрямилась. Им как раз принесли по холодному кофе.
— Расскажешь, куда мы сегодня пойдём? Я последний раз в Детройте был пять лет назад, да и то проездом.
— Концерт давал?
Пятый кивнул и потянул кофе через трубочку.
— Мы пойдём в «Хуячечную».
Пятый поперхнулся.
— Куда? — выдавил он прокашлявшись.
— В «Хуячечную». По моим расчётам, тебе как раз сейчас туда надо. По крайней мере я примерно в этот период открыла для себя заведения, где можно разносить предметы в щепки и выпускать пар.
— Я уже не злюсь, мне просто… грустно.
— Пффф, Пятая Симфония, — Долорес помахала перед его носом печеньем. — Ты даже не представляешь, насколько легко превратить грусть в ярость.
— Думаю, что представляю, просто сейчас…
— Поверь мне. Ты испытаешь удовольствие. И облегчение. Вернёшься в Сент-Пол как новенький.
— Эй. Как новенький я уже никогда не буду.
— Не придирайся к словам, — Долорес с жужжанием сменила тип захвата и надавила ему на кончик носа. — Буп.
Пятый поморщился, но улыбку сдержать не смог. Рассмеялась тихо и поспешил скрыться за своим холодным американо.
До «Хуячечной» они добрались на автобусе. Всё это время Долорес рассказывала ему про свою выставку, которая должна была вот-вот закончиться. Тыкала пальцем в окно каждый раз, когда замечала афишу, а под конец пути успокоилась, обмякла на своём месте и устроила голову у Пятого на плече.