— Ты опять шевелишься, когда я сплю, — сонно протянула Долорес и ударила его по плечу культёй. — Почему ты не можешь просто весь день лежать лежнем и не шевелиться, пока не приспичит пойти пописать?
— Может, мне уже приспичило, — Пятый поцеловал её в макушку. Долорес откатилась от него, сильнее заворачиваясь в одеяло подальше от света.
— Тебе не приспичило, ты просто не умеешь расслабляться. У тебя законный выходной, мне в галерею только к вечеру. Самое время просто валяться. И, может быть, обложиться ещё большим количеством подушек и посмотреть тот новый сериал Нетфликс, где семья ментально нездоровых супергероев.
— Я, вообще-то, не собирался тебе мешать. Ты можешь спать дальше, мы с Морти можем и помолчать друг с другом.
Долорес перевернулась набок, подпёрла голову культёй и сощурилась:
— Я, может, хочу поваляться у тебя в объятиях, раз уж ты здесь.
— Вот с этого и надо было начинать, — Пятый закатил глаза, лёг и отвёл руку в сторону. Долорес смерила его недовольным взглядом, потом подобралась поближе, и он снова её обнял.
Она свернулась калачиком, сложив культи по голову, и действительно снова заснула.
Их отношения строились на откровенности и осторожности, на взаимопонимании и прикосновениях. Коротких и отрывистых или долгих и нежных. Они могли говорить часами, но сейчас навёрстывали упущенное. Пятому хотелось касаться её всё время: мимолётно, будто случайно, или крепко обнимать — как сейчас.
Он ткнулся носом ей в макушку, закрыл глаза и тоже задремал.
В следующий раз он проснулся, потому что Морти укусила его за пятку, запрыгнула на колени и прошла вперёд. Устроилась между ними с Долорес и уставилась на Пятого не моргая.
Долорес недовольно замычала, шевельнулась и приоткрыла глаза:
— Так и знала, что она не даст нам просто валяться, — перевернулась на спину и зевнула. Потёрла глаза культёй и перевела взгляд на Пятого. — Ты выспался?
— Удивительным образом да.
— Видишь. А хотел в молчанку с кошкой играть, — Долорес села, вскинула руки и потянулась, захрустев косточками. — Предлагаю позавтракать круассанами и кофе.
— У тебя есть круассаны?
— У меня есть духовка и пакет замороженных круассанов в морозилке.
— У тебя в доме французская булочная, — Пятый поднялся следом, поцеловал Долорес в плечо и развернулся, спуская ноги с кровати. — Я схожу, возьму круассаны для тебя и pain du chocolat для себя.
— О, Тиш! Французский! — Долорес вскинула руки и запрокинула голову. Потом села и тоже перебралась к краю кровати, встала, тут же сунула одну культю в протез и сняла его с подзарядки. Повторила это второй рукой и поправила съезжающую с плеча футболку. Пятый не первый раз видел, как ловко она это проворачивает, но всё ещё не мог перестать удивляться тому, как грациозно у неё получается.
Долорес ещё раз потянулась, зевнула и толкнула его бионической рукой в плечо:
— Я только сейчас додумалась, что ты же наверняка по-французски говоришь, раз у тебя родственники там.
— Немного, — Пятый поднялся не сразу, сначала посмотрел на свой протез и подумал, насколько сильно ему хочется сейчас с ним возиться и сразу же после этого одеваться. — Могу объясниться с родственниками и в магазине, но газеты читать нет, — он поморщился, всё же встал и сразу же полез в сумку за кошельком. — Точно круассаны?
— Да, пожалуйста, — Долорес поджала губы и покивала. — Умираю, как хочу простой круассан с маслом и джемом, — она прикрыла глаза и мечтательно замычала. Пятый хмыкнул, натянул джинсы и футболку, сунул ноги в кеды и, как был — взъерошенный и однорукий, быстро спустился.
Суббота выдалась ленивой и хотя Пятый с Долорес проснулись после полудня, в булочной было пусто. Тихо звякнул колокольчик, сообщая владелице, что пришёл посетитель. Пятый прошёл к стойке, наклонился к витрине с десертами и даже не вздрогнул, когда дверь из кухни несколько раз скрипнула.
— Чем могу помочь? — грузная рыжая женщина приветливо посмотрела на него через стекло. Пятый выпрямился.
— Три масляных круассана и три булочки с шоколадом. В двойной пакет, пожалуйста. Бесконтактная оплата, — кивнул он, сам не замечая, что уголки губ нет-нет, да расползаются в полуулыбке.
— Момент, — прощебетала женщина и схватилась за щипцы.
Пока она паковала выпечку, Пятый обратил внимание на стойку со свежей прессой: газетами и таблоидами.
— Я отойду газеты посмотреть, — сказал он и шагнул в сторону. Достал сегодняшний выпуск Хералд-Таймс и не смог не ухмыльнуться: среди заголовков мелькнуло и название выставки Долорес. Он сунул газету подмышку, чтобы заплатить у кассы, но осёкся, зацепившись взглядом за обложку Сан.
В нижнем правом углу, прямо под сине-чёрной надписью «ЛЮБОВЬ ЛЕЧИТ! Что связывает неуловимого красавчика и выжившую художницу? См.стр.5» была их с Долорес фотография. Не та, которую сделала Куратор для своего инстаграма: ракурс был другой, но тот же момент, и точно не на телефон.
Пятый обречённо вздохнул. Он знал, что так будет, но в глубине души надеялся, что им удастся миновать передовицы. Ещё и в таких формулировках.
С таблоидом и газетой в руках он вернулся на кассу.
— Можете это тоже в пакет положить? Спасибо.
Женщина кивнула, свернула газеты в рулоны, и тут же осеклась. Всмотрелась в лицо на фотографии, потом в лицо Пятого.
— Это же вы? — она постучала по передовице пальцем.
— Грешен, — Пятый поджал губы и кивнул. Женщина ещё раз посмотрела на него, потом на газету и снова свернула её в рулон.
— Я никому не скажу, что вы двое здесь живёте, — сказала она. — Тринадцать двадцать три.
Пятый коснулся кошельком терминала и убрал его в пакет сразу же после писка.
— Спасибо, — он улыбнулся уже шире. — Ценю ваше желание сохранить нашу тайну.
— Только папарацци под квартирой вам не хватало, — отозвалась женщина и помахала ему рукой. — Приходите ещё.
Пятый кивнул, подхватил единственной рукой пакет с выпечкой и газетами и поспешил домой.
Страшно было даже представить, что сейчас творилось в социальных сетях.
Поднялся к Долорес он быстрее, чем спускался. Перепрыгивая через ступеньки и не сбавляя шаг. Толкнул дверь плечом открывая и так же её закрыл. Крикнул.
— Мы на обложке Сан, — и стал разуваться.
— И в трендах Твиттера, — отозвалась Долорес с кухни. — А на твоём сабреддите не только появилась ветка, посвящённая мне, но ещё и обсуждают твой новый Инстаграм.
Пятый замер в дверях, всё ещё обнимая пакет с выпечкой, и поморщился. На кухне пахло свежим кофе — Долорес только что сняла турку с плиты, но даже любимый запах сейчас вызывал у него лёгкое недовольство.
— Как они узнали?
— Помнишь, я говорила, что у меня есть собственная ветка? — Долорес разлила кофе по чашкам, развернулась и забрала у Пятого пакет. — Она появилась после того, как та милая волонтёрка написала несколько славных твитов, что видела тебя, видела со мной, и какие мы ужасно милые.
— Стоило попросить её этого не делать, — Пятый потёр переносицу, прошёл дальше на кухню и сел за стол.