— Ого, — Пятый сощурился. — Ты её всё-таки нашла?
— Было непросто, — Ваня снова повернула камеру к себе. — Я тебя сейчас с ней познакомлю, подожди.
Бабушку Вани звали Зоя Попова, и она готовила что-то на кухне. Когда Ваня принесла телефон и заговорила с ней на русском, старушка вытерла руки о передник и потянулась к экрану. Улыбка у неё была уставшей, но доброй, и совсем непохожей на улыбку бабушки Пятого.
С Ваней они болтали ещё где-то час. В основном говорила Ваня, рассказывая ему про Россию, про контрасты, про свадебные фотографии родителей, про еду и про бабушку Зою. Пару раз — Пятый не мог этого не заметить — она смахивала с глаз слёзы.
Они договорились созвониться снова через неделю и, конечно же, созвонились.
Выставка Долорес стремительно набирала популярность. Она по-прежнему посещала её каждый день, говорила с заинтересованными в покупке коллекционерами, критиками и другими художниками.
Альбом был записан, и теперь Пятый с Куратором ждали только окончания кампании на Кикстартере, чтобы передать записи команде Куратора для обработки и сведения звука. Сама кампания была сногсшибательно успешной, и у Пятого на пробковой стене достаточно быстро появились несколько писем из крупных музыкальных журналов, которые были готовы стать площадкой для большого и откровенного интервью.
Жизнь, казалось, налаживалась. И даже когда Пятого мучил страх перед будущим, когда ныла культя, когда он с тоской вспоминал своё прошлое, он легко выбирался из вязкой печали. Иногда ему хватало одного взгляда на спящую рядом Долорес, иногда он дожидался утра, погружаясь в фантазии о жизни, в которой не было аварии.
Иногда он рассказывал Долорес, как ему больно, а иногда своей болью делилась она. В такие дни они обменивались правильными словами и успокаивались снова.
Их равновесие было хрупких. Несмотря на популярность и творческие успехи, иногда им обоим было ужасно страшно.
Но они всегда находили путь к свету.
========== Осень. IV. ==========
Комментарий к Осень. IV.
🎶 Lewis Capaldi - Someone You Loved
🎶 Woodkid - I Love You
🎶 Rag’n’Bone Man - Human
Кампания собрала в три раза больше денег, чем Пятый с Куратором рассчитывали. Теперь они могли издать альбом не только в цифровых музыкальных библиотеках и на оптических носителях, но и выпустить полноценные пластинки и нанять дизайнера для создания лимитированной линии товаров. Закипела работа по сведению и раскрутке. Куратор, прихватив своих помощников, вернулась на Манхэттен. Блог с отчётами остался на Пятом, но это хотя бы занимало его мысли.
Учитель дирижирования, которого Пятый с Куратором выбрали, должен был приехать в Сент-Пол через месяц, и иногда Пятый с трудом справлялся с волнением. Блог помогал ему переключиться на что-то ещё.
Спустя неделю после окончания кампании, Пятый решил, что хочет дать интервью журналу Роллинг Стоунс, и написал запрос на согласование разговора в Меритех. Пока он его перечитывал, всё так же привычно сидя на полу перед пробковой доской, в замочной скважине провернулся ключ, открылась дверь, и на пороге показалась Долорес в тёмно-синем платье в звёздочку.
— Эй, — Пятый обернулся.
— Эй, — Долорес забросила сумку в гостиную, скинула балетки и прошла к нему. Рухнула рядом, устало вздохнула и потёрлась носом о плечо.
— Устала сегодня?
— Не очень, — Долорес сморщила нос.
— Тогда что не так? — Пятый закрыл ноутбук, развернулся и взял Долорес за руки.
— Я… озабочена, — она покусала губы и сощурилась: — Когда ты последний раз виделся с Клаусом?
— На твоём вернисаже, я думаю… — Пятый моргнул. С выставки Клаус исчез, даже ни с кем толком не попрощавшись. А через пару дней у него начался тур по соседним штатам, так что он передал Долорес ключи от квартиры и начирканное на салфетке расписание полива цветов и уехал.
— А когда последний раз говорил?
— Тогда же, наверное, — Пятый нахмурился. Он был занят кампанией и шумихой в таблоидах, а Клаус каждый вечер давал новый концерт. У них не было времени даже сообщениями обменяться.
Долорес смотрела на Пятого с таким беспокойством, что ему стало не по себе. Он напряжённо замер, боясь вздохнуть. Фантазия услужливо рисовала худшие сценарии: Клаус погиб, Клауса убили, Клауса похитили. А он даже не заметил его отсутствия.
— Что случилось? — спросил он. Голос предательски дрогнул.
— Вам двоим нужно поговорить, — Долорес подняла голову и посмотрела Пятому в глаза. — Я встретила Дейва сегодня, и он сказал, что они уже месяц как расстались.
Пятый облегчённо обмяк. Тревога за жизнь Клауса отступила так же резко, как накатила.
На фоне представившегося Пятому похищения Клауса наркокартелем расставание с сексапильным бойфрендом казалось сущим пустяком.
— Что? — он мотнул головой. — Он же был в Дейва влюблён как кошка…
— Они расстались из-за тебя, Пятая Симфония.
— В этот раз я в чём виноват? — Пятый закатил глаза. — Что теперь не так?
— Ты не виноват. Просто ты… ты, — Долорес высвободила руки из его хватки и положила ему на плечи. — Такой… неидеальный и идеальный, и загадочный, и сложный.
— Долорес, ближе к делу, я не понимаю.
— Боже, какой же ты тупой, — Долорес закатила глаза. — Лучший в мире, но как же до тебя туго доходит, — она переместила ладони с его плеч к щекам, будто хотела погладить по лицу. — Он всё ещё тебя любит.
— Это бред, — Пятый попытался отпрянуть и не смог.
Слова Долорес были как удар по голове. Перед глазами всё поплыло от волнения и ужаса, и моментально пересохло в горле.
— Долорес, десять лет прошло. У Клауса столько отношений было после…
— Ты, — Долорес поморщилась, — просто невероятный.
— Я логически мы…
— Заткнись, пожалуйста, — Долорес выпустила его лицо и толкнула в плечо. — А потом подними свою задницу и сходи к нему. Вам нужно объясниться.
— Но…
— Заткнись, — повторила Долорес.
Пятый тяжело вздохнул. Отпрянул, развернулся и встал. Пошатнулся, но устоял — голова всё ещё кружилась, и зрение сузилось.
— Ты… пойдёшь со мной?
— Думаю, я вам там нужна меньше всего. Я подожду тебя здесь, — Долорес посмотрела на него снизу вверх. — Я знаю, что ты поступишь правильно, Пятый.
Пятый качнул головой и поджал губы, нащупал телефон на столе и сунул в карман. Кивнул Долорес на прощание и, обувшись, выбежал на улицу, на ходу вызывая Убер.
Он собирался с силами несколько минут, просто глядя на подъездную дверь Клауса и пытаясь понять, что он должен сказать, и чего ему ждать от этой встречи. Пока он ехал, у него было время подумать и сложить хоть какие-то детали пазла. Многое встало на свои места, неумолимо срывая покровы с иллюзий, которыми Пятый себя тешил.
И всё-таки он не мог решиться даже просто шагнуть вперёд, не то что подняться к Клаусу. Последний раз такую тревогу он испытывал десять лет назад и, по чудесному стечению обстоятельств, тоже перед тяжёлым разговором с Клаусом.