— Но тогда старуха должна была это увидеть. Каким бы плохим ни было у неё зрение.
— Но старуха сказала, что было уже темно, — тихо возразил Тамура. — К тому же старческие глаза могли и не заметить. Часто ведь бывает, что даже молодые свидетели ошибаются.
— Ты хочешь сказать, что она приняла деревянный ящик за мешок?
— Ну, может, это был и мешок. Но она ведь смотрела в темноте с дальнего расстояния — могла и не разглядеть ящик, — сказал Тамура.
— Давай будем точными. Получен был деревянный ящик. И надо проследить его путь. Шайка получила его и в сумерках отнесла в горы. В сумерках — именно для того, чтобы никто не заметил. Но случилось непредвиденное — их заметила старуха из посёлка. И они умело выпутались из ситуации.
Солнце стояло в самом зените, и его лучи скользили по поверхности озера Аоки.
Тамура взглянул на часы.
— Одиннадцать сорок, — сказал он. — Мне надо сегодня уехать в корпункт газеты в Мацумото. Оттуда свяжусь по телефону с коллегами. А затем, если позволят обстоятельства, хочу поехать в Токицу.
— В Токицу?
— Да. Надо уточнить маршрут этого багажа. Может быть, фирма «Аити сёкай» — это фикция. Существует ли она на самом деле? А если и существует, преступники просто могли воспользоваться её названием. Но дежурный по станции запомнил, как выглядел багаж, так что мне есть на что опереться, и я надеюсь непременно что-то разузнать.
— Разузнаешь ли? — невольно засомневался Тацуо.
— Разузнаю! А почему нет? — недовольно переспросил Тамура.
— Мы имеем дело с очень осторожными людьми, вряд ли они на этом засыпятся. К тому же станционный служащий не запомнил примет клиентов. Ему уже примелькались лица людей, и он не обращает на них внимания. Сколько раз случалось, что труп отправляли багажом в мешке. И всякий раз при расследовании выяснялось, что станционный дежурный не запомнил, как выглядели преступники. Так было и на станции Сиодомэ, и на станции Нагоя. Разве нет?
— Да, доля истины в этом есть, — не стал спорить Тамура. — Но именно поэтому мы не можем так это оставить. Я не успокоюсь, пока не проверю. А ты что собираешься делать?
— Я? Я, чтобы не мешать тебе работать, останусь здесь и поеду позже.
Тамура был теперь членом специальной журналистской группы, образованной в связи с этими событиями. Действия свои он обязан был координировать с этой группой, и Тацуо решил остаться в стороне.
Тамура сел в поезд, следовавший до Мацумото, и помахал рукой из окошка провожавшему его Тацуо.
Следом за сошедшими с поезда пассажирами Тацуо подошёл к контрольному выходу и протянул свой перронный билет.
— Эй, послушайте, — остановил его кто-то. Это оказался помощник дежурного, который помогал им с Тамура проверять багажные квитанции. — Вы ведь из газеты? — Памятуя о том, что Тамура показывал ему визитную карточку, железнодорожник явно решил, что и Тацуо тоже газетчик.
Тацуо неопределённо кивнул, ожидая, что же он скажет.
— У вас с этим деревянным ящиком связана какая-то проблема? — Железнодорожник был настроен доброжелательно. Прежней раздражённости как не бывало.
— Да нет, ничего особенного. Просто надо было кое-что уточнить.
— Ах вот как!
Тацуо не стал распространяться, и это несколько разочаровало помощника дежурного, но он всё-таки продолжил:
— По правде говоря, когда вы уже ушли, я вспомнил одну вещь. Ещё до вас приходил и спрашивал про этот багаж один человек.
— Да? Когда это было?
— Два дня назад.
— Да-а? И что это был за мужчина?
— Это был не мужчина. Женщина.
— Женщина? — Тацуо от удивления широко раскрыл глаза. — Неужели женщина?
— Молодая и красивая. Красавица, какие редко сходят на этой станции. Судя по выговору, она, конечно, из Токио.
Уэдзаки Эцуко! Тацуо весь напрягся. Эта женщина приехала сюда…
— Она точно назвала и отправителя, и содержимое посылки. Спросила: «Не получали ли в последнее время изоляторы из Токицу?»
Если она спросила так подробно, значит, ей известно об отправке трупа. Пожалуй, ей известно всё. Тацуо будто ударило током.
— А затем?
— Затем, когда я ответил, что багаж действительно получен и выдан, она вежливо поблагодарила и пошла к выходу.
— Подождите-ка. Это произошло после того, как в горах обнаружили труп повешенного?
— Да-а. Страшный был шум! Даже мы всей семьёй ходили туда посмотреть. Да-а. Да-а. Это было после.
— Хм. Надо же!
Что же проверяла здесь Уэдзаки Эцуко? Тацуо решил ещё раз уточнить.
— А сколько лет было этой женщине и как она выглядела?
— Года двадцать два — двадцать три, стройная, элегантная. Как бы это сказать… Такие в балете танцуют. Только немножко высоковата.
Сомнений больше не оставалось: это была Уэдзаки Эцуко!..
— В последнее время тут у нас открыли сквозное движение поездов вплоть до префектуры Ниигата. Вот и попадаются теперь среди туристов из Токио такие красавицы. Только зачем понадобился ей этот багаж? — недоуменно спросил помощник дежурного. Но этот вопрос интересовал и самого Тацуо.
Выйдя со станции, Тацуо стал раздумывать, куда пойти. Перед станцией располагалась скромная закусочная. Он почувствовал, что проголодался, и зашёл туда.
В этой провинции излюбленным кушаньем была соба. Пока блюдо готовилось, Тацуо присел перед столиком и закурил. Молодой парень из местных развалился в углу на циновке, выставив вперёд ноги, и слушал по радио концерт популярной песни.
…Итак, Уэдзаки Эцуко приехала на эту станцию и спрашивала про багаж. Она знала и про то, что багаж отправлен со станции Токицу и что содержимое составляют «электрические изоляторы». Короче, она знает всё об этом преступлении. От «а» до «я», с самого начала…
Она знает всё. Но зачем же тогда ей понадобилось приезжать и проверять? Удостовериться, что багаж прибыл? Но в этом не было необходимости. Она приехала уже после того, как труп повешенного был обнаружен. А сам факт его обнаружения уже говорил о том, что багаж доставлен.
Принесли собу. Бульон был пересолен. Тацуо нехотя принялся есть, весь погруженный в размышления. Зачем понадобилось ей удостоверяться в прибытии багажа? Видимо, были какие-то причины. Но какие?..
Тацуо съел половину порции и закурил. Вдруг в голову ему пришла одна мысль, и он вскочил с низенького стула.
Солнце стояло в самом зените. Над узкой дорогой поднималась лёгкая пыль. По пути Тацуо встретил молодую пару с рюкзаками за плечами. За поясом у мужчины болталась привешенная крупномасштабная карта местности.
Тацуо снова вышел к знакомому посёлку. Он уже в третий раз приходил сюда.
— Не появлялась ли тут два дня назад молодая женщина? Она приехала из Токио.
В посёлке было двенадцать или тринадцать домов, и Тацуо обошёл их все с этим вопросом. Молодёжь и женщины были на работе. Дома оставались одни старики и дети. Но Тацуо был уверен, что, если Уэдзаки Эцуко приходила сюда, кто-то это заметил.
Опрос дал результаты.
Мальчик лет тринадцати сказал в ответ:
— Она поднималась на гору. Я сопровождал её.
— Сопровождал? А зачем, мальчуган? — Тацуо старался сдержать волнение.
— Потому что она спросила, не видел ли кто выброшенный деревянный ящик. А я заметил его, когда прежде забирался на гору, и вызвался проводить её.
Тацуо попросил мальчика показать это место. Горой назвать его было нельзя. Это были заросли, расположенные метрах в двадцати от дороги. Там лежал брошенный ящик, наполовину разломанный. Он был наполнен осколками фарфора, торчавшими из-за оторванных досок. Фарфор сверкал под солнечными лучами, проникавшими в заросли.
Тацуо заметил висевшую на верёвке багажную бирку. Бирка оказалась порядком замызганной, но разобрать надпись было можно.
«Отправитель: «Акт сёкай». Получатель: электростанция в деревне Сирамура».
Скрестив руки, Тацуо стоял над ящиком.