Возьмет потреплет за ухо его,
Чтоб красоты он видел торжество.
И как мессия, к жизни воскресит
Того, кто ночью ею был убит.
Блажен, кто ею к жизни возвращен, —
Он Хызром к новой жизни приобщен.
Тот, кто живую воду изопьет,
Дыханье новой жизни обретет,
И притчей в мире станет речь о том,
Кто опален бессмертия огнем.
Не говори, что пьян Меджнун больной,
Скажи: расстроен в нем сознанья строй.
Он обезумел, пери увидав,
Ушел от мира, мира не познав.
Увидев, что любовь грозит уму,
Чтоб тайна не открылась никому,
Он выйдет из дому в рассветной мгле,
Пойдет бродить безумцем по земле.
Пусть он ушел во вьюгу, по снегам,
Но мир иной открыт его глазам…
С нагорий дует ветер все лютей,
Пронизывая тело до костей.
Пластинами сверкающего льда
Окаменела быстрая вода.
Источник-солнце в чаше ледяной
Блистает, искрясь яркою звездой.
И звезд небесных чистые лучи
Пылают ярче над землей в ночи.
А солнце светит тускло, и тепло
Из естества лучей его ушло.
И люди прячут лица в башлыках,
У странников сосульки на усах.
Как летом мотыльки на свет свечи,
Слетелись птицы на огонь в ночи.
Тенета дыма разостлал костер,
Как зерна, искры разбросал костер.
Лик месяца от стужи посинел.
Свод неба, словно льдина, побледнел.
Седые в небе облака висят,
Рождающие белый снегопад.
Знамена вьюги хан зимы подъял
И с войском бурь на край садов напал.
Он цветники разграбил и в ночи
Сорвал с деревьев золото парчи.
Тепло и свет пытаясь уберечь,
Деревья просят — их в костер посечь.
И пламя ярко блещет, как фазан,
Зимы студеной озаряя стан.
Мир в горностай оделся, нем и глух
Оделись люди в мех, и шерсть, и пух,
И, в плечи головы свои втянув,
Сидят, перед сандалом прикорнув.
Коль на змею зимою поглядишь,
Ее с куском веревки ты сравнишь.
Безвредна, силы стужей лишена,
Она свиваться, прядать не вольна.
К огню живому гурии сошлись,
Как звезды, что вкруг солнца собрались.
И всяк зимою привлечен огнем,
Как желтая солома янтарем.
Когда декабрь повеет на пруды
И серебром покроет ртуть воды, —
То рыба, скрыта под ледовый свод,
Зиме-акуле в пищу не пойдет.
Когда подымет рать январь-Бахман,
Земля, тверда, лежит, как Руинтан.[33]
И вновь столпотворенье над землей
Несет воитель, от снегов седой.
В его глазах суровых стынет мгла,
И не вольна сразить его стрела.
И странным взору мнится мир земной,
Где все смешалось в буре снеговой.
Тогда в смущенье отступаем мы
Перед набегом воинства зимы,
И нет пути в пустынях снеговых,
И свет очажный — благо для живых.
Согрет и дышит амброю покой,
Ад снеговой бушует за стеной.
И гурия небес к тебе сойдет,
И чашу вод Ковсара принесет.[34]
Подъемля чашу к жаждущим губам,
Блаженства полн, пади к ее ногам.
Тогда крутую выю небосвод,
Боюсь, от зависти к тебе, свихнет.
Счастливец, час раздумьям посвяти,
От сглаза заклинание прочти.
Пусть дом твой — рай, пусть в нем тепло и свет,
Что — рай, когда с тобой любимой нет!