Там чистый воздух щек не опалит,
Он, как вино, бодрит и веселит.
И много рек и речек на простор,
Шумя, течет с ее прекрасных гор.
Четыре самых славных и больших,
По щедрости, как море, волны их.
В самозабвенье вечный небосвод
Внимает пенью их могучих вод.
Подобна раю той страны земля,
Там реки рая льются на поля.
Хирманд-рекою мы зовем одну,
Она поит Забулистан-страну.
Хирманда брег — Рустама древний кров,[35]
Забул — долина роз, страна садов;
Она, как солнце, озаряет мир.
Ее «Нимрузом» называет мир.[36]
Последний нищий там — богач Хатам,[37]
И каждый воин там, как всадник Сам.
Другая же из этих рек — Абхар,
Ее вода — золотоносный дар.
В полдневный зной глоток воды ее
Пьют гурии, как райское питье.
Но жизнь врага от волн ее горька.
Питает древний Балх Абхар-река.
Тот Балх, что шах Гушанг облюбовал
И всей земли столицею назвал.
А третья там река — Муграб. Она
Струей Ковсара вечной рождена.
От всех болезней и душевных ран
Ей исцеленья дар волшебный дан.
Струящимся сокровищем зовет
Ее народ. Над нею Мерв цветет,
Где гурий полный рай себе обрел
Шах Тахмурасп, воздвигнув свой престол.
Сады полны непобедимых чар,
Где позже обитал султан Санджар.
А Ханджаран — четвертая река,
Она бежит в горах — сквозь облака.
Подобна небу — гор могучих грудь;
В горах река блестит, как Млечный Путь.
Как жемчуг, камешки у ней на дне,
Играют звезды на ее волне.
Тот, кто живой воды ее испил,
Спасенье от недугов находил.
Как Хызр, сады цветут на берегах,
Не зная увядания в веках.
Как чаша неба, мир ее полей,
Как воздух рая, воздух чист над ней.
Пусть нёбо мира зноем спалено, —
Оно ее волной охлаждено!
Потом река по пламенным пескам
Течет, даруя счастье берегам.
В дали пустынь теряется она, —
В подземный мир скрывается она…
Шах Искандар, объехав Хорасан,
На светлых берегах разбил свой стан.
Любуясь благодатною страной,
Сказал он: «Не земля — а рай земной!»
И местом и рекою восхищен,
Прекрасный город там построил он.
И сто названий перебрав стократ,
Назвал свое создание — «Герат».
«Герат» — мы говорим, но посмотри:
Простолюдины говорят «Гери»…
И само солнце город молодой
Избрал своей счастливою звездой.
Как семь планет на тверди голубой,
Семь поясов имеет мир земной.
Как солнце посреди планет своих,
Так Хорасан средь поясов земных.
А в Хорасане — величавый град,
Прекрасная душа его — Герат…
Покамест солнце над землей встает,
Сияньем наполняя небосвод,
Пусть Хорасан красуется всегда,
Не зная смут и горя никогда!
Когда владыка мира город свой
Воздвиг и окружил его стеной,
Вновь для войны покинув свой престол,
Джейхун-реку он с войском перешел.
И распростерлась перед ним страна —
В цвету, как лучезарная весна.
Она «Мавераннахром» названа, —
Меж двух великих рек лежит она.
Страны Мавераннахра ширина,
Примерно, восьмистам верстам равна.
С востока у нее — река Сейхун.
А с юго-запада — река Джейхун.
Есть в той стране еще пятнадцать рек,
И лучшая река из них — Кухек.
Река Кухек, как Нил с Магрибских гор,
С горы Кухек стремится на простор.
То не гора — бесценный талисман,
Сокровищ всей вселенной талисман!
Не глиняные осыпи на ней,
Рубиновые россыпи на ней!
Кто видел эту гору, молвил тот:
«Вот голова Меджнуна слезы льет!»
Был Искандар тем краем восхищен,
Был им, как светлым раем, восхищен.
Построил город близ горы Кухек
И Самаркандом город свой нарек.
Столицей новою украсив мир,
Он двинулся немедля на Кашмир.
Повел через безводные пески
Войска — величьем духа и руки.
И много царств дорогой покорил
И вот к горам Кашмира подступил.
И грозную увидел крутизну —
Ее гранит царапает луну,
Вершина подпирает небосвод,
На кручу взглянешь — шапка упадет!
Сверкая, уходил во мглу небес
Ее стены обтесанный отвес.
Вскарабкаться нельзя на гору ту,
Перелетать — орлу невмоготу.
От неба до земли была она
Огромной трещиной разделена.
Ущелье то, не шире ста локтей,
Глубоко в гору шло, теряясь в ней.
В ущелье тесный закрывали вход
Две створы тяжких кованых ворот.
Их арка тонет в сумраке высот,
Дуга той арки — как небесный свод.
Созданье чародейства — не руки, —
Врата на диво мощны и крепки.
Волшебники, что создавали их,
Гранитом сплошь облицевали их.
На сто локтей от уровня земли
Вверху две медных башни возвели.
Ты скажешь: то не крепость! Не стена!
Ей никакая сила не страшна.
То плод ума, уменья, колдовства —
Так о твердыне той гласит молва.
В той крепости две тысячи людей —
Из них любой — колдун и чародей.
вернуться
35
вернуться
36
вернуться
37