М? Я-то зачем?
Хотел вслух высказаться, да не успел.
— Я не поеду, — снова заладил Андрей.
Тут-то и проявились садистские наклонности Лехи. Его рука крепко обхватила шею брата и сжала посильнее.
— Что ты там вякнул, падла? — оскалившись, спросил он у Андрея под мой обалдевший взгляд. Куда вся его любовь делась? Удушит его, гад. Аргх! — Топай, мразь! — и швырнул брата в коридор, тот загремел где-то там, а Леха бросил на меня взгляд бешеный, предупреждая, чтоб не лез.
Да хрен там, я не самоубийца, но за Андрея порву. Только не сегодня, а как-нибудь в другой раз. По глазам Лехиным видел, что вреда очевидного он ему не причинит.
Правда, сердце барабанило в ушах, кулаки сжал и зубы до боли в челюсти.
— Туфельки принцессе! — гаркнул Леха из коридора.
Поспешил туда.
Он Андрея у двери входной к стене прижал, пошевелиться не дает. Чертов ублюдок. Как ударить его хочется. За бутылкой вернуться, что ли?
— Че встал? Обувай его!
А? Ага… Сейчас…
Замешкался, ловя гневные взгляды сипящего Андрея. Убьет меня потом за такую подлянку.
— Ну! — рявкнул Леха, придавливая ногой его ноги.
Блин, хер знает как поступить правильно. Присел рядом, туфли Андрюхины схватил, с трудом поочередно его обул.
Леха тут же отлепил брата от стены и, продолжая сжимать его глотку, выволок на лестничную площадку.
Я обулся и за ними, среагировал на бросок в меня ключей, поймал, почти, запрыгали в руках, звякнули на пол. Леха Андрюху вниз потащил.
Спешно поднял ключи, запер двери со второй попытки. Снова за ними. Нагнал уже у машины.
Леха Андрея рывком в салон зашвырнул на заднее сидение. Словил меня за руку и туда же.
— Какого хера?! — наконец смог говорить Андрей, точнее, орать.
Я и сам такого мнения.
— Тебе восемнадцать стукнуло, — серьезно заявил Леха, усаживаясь за руль.
— И че?! — возмущенно спросил тот.
— Не малолетка, — прошипел уже, и машина тихо загудела. — Будь добр ― повзрослей. — Посмотрел на него через зеркало заднего вида.
Впервые такой взгляд у него видел: жесткий, настойчивый, подавляющий, но без злости или надменности.
— Пф, — в ответ лишь фыркнул Андрей, ближе к двери сел, уставился в окно.
Ох и не нравится мне все это. Попадет от него потом.
Поймал на себе благодарный взгляд Лехи. Вот ни хрена от этого не легче.
И все же я был согласен с ним. По себе знал, что надо уметь мириться с потерей, быть выше своих страхов, вины или обиды. Однако мы с Андреем были разные, и ситуация лишь частично схожая. Андрей не был обижен или зол, разве что на самого себя. Он чувствовал вину, а это чувство способно медленно разъедать человека изнутри.
Вряд ли у Лехи есть что сказать такого, чтобы Андрей расстался со своими тараканами. Мне повезло, что тогда на кладбище встретил отца. Иначе… даже не знаю, что тогда было бы.
В этот раз Леха ехал аккуратно. А я заметил, что Андрей сидит с закрытыми глазами, сильно вжимаясь в сидение. Напряженный, чуть бледный, пот на лбу выступил. Меня разорвет сейчас, внутри прямо кошки скребутся. Протянул к нему руку. Желание было: обнять или просто положить ладонь ему на плечо, напомнить, что я рядом.
— Дай выпить, — резко открыл глаза, с недоумением покосился на мою руку, застывшую в воздухе.
— Че сказал? — грубо переспросил Леха, зыркнув на брата в зеркало.
— Я знаю, что у тебя есть, — раздраженно заявил Андрей, спокойно перехватил мое запястье, отбросил мою руку на сидение, даже не посмотрел на меня. Чувствую себя пустым местом.
— Ты охренел? — со смешком поинтересовался Леха.
— Ты хочешь, чтобы я на кладбище пошел? — сдержанно так, сквозь зубы.
— Пьяным?!
— А тебя колышет?
И пялятся друг на друга, кажется, что искры прямо летают между ними. Противно тут находиться. Все нервы мне вымотали.
— Сука, — прошипел Леха, наклонился, придержал руль одной рукой и вытащил откуда-то небольшую блестящую фляжку, бросил Андрею. Тот резво поймал, открутил крышечку и большими глотками с горла. — Тише ты, не все, а то из машины выйти не сможешь.
Спустя мгновение пойло, видимо, застряло у Андрея поперек горла, и он закашлялся, сунув мне фляжку.
Покорно взял ее, потом и крышечку, закрыл, вернул Лехе. Андрей снова приник к окну, закрыл глаза, откинулся на сидении.
Черт, волнуюсь за него, и помочь ничем не могу. Это бесит до ярости. Сжал кулаки, насупился, уткнулся в другое окно. Так и доехали до самого кладбища, того самого, где и моя мать похоронена. Доехали без приключений, отчего я поменял свое мнение о водительских способностях Лехи, но лишь на самую малость.