– Ну, почему? Кое-что все-таки даст. Устранив, или просто не выпустив вас отсюда, что по сути то же самое, я выиграю гораздо больше времени, чем несчастные десять дней форы, которые вы мне обещали.
– Это вряд ли. Думаю, моим исчезновением уже обеспокоены. Если я не вернусь в скором времени, все будет поставлено на уши, поверьте. Пробьемся и мы в эту Сумеречную зону. И тогда вам точно придется свернуть ваши операции, и на гораздо больший, чем несчастные десять дней, срок. Навсегда.
– Почему это?
– Рискнете попробовать?
– Вы блефуете.
– Решайте сами. По моему мнению, нам лучше разойтись. За сведения о жене, если, конечно, они правдивы, от меня отдельная благодарность.
– И все?
– Все. Плюс, десять дней относительного иммунитета.
Гонорий Тукст надолго задумался. Лицо его было хмурым – дальше некуда. Он без остановки барабанил пальцами по столу и подергивал носком продолжавшего оставаться на весу ботинка, от которого, точно от зеркальца, разбегались зайчики по стенам и потолку. Весь его вид опровергал его же утверждение, что человеческие чувства и эмоции ему неведомы. Не нравилось господину Туксту, явно не нравилось, как все складывалось, и он напряженно думал, пытаясь найти выигрышное для себя решение. Но, похоже, не находил. Сан Саныч внимательно и настороженно наблюдал за ним. Готовый к любому развитию событий, он легонько поглаживал лежащий на коленях пистолет. Но вот что занимало его больше всего остального. Директор филиала все время их разговора, довольно продолжительное, надо сказать, постоянно пребывал в одной и той же позе. Поза нормальная, обыкновенная, все так сидят, время от времени, перекинув ногу за ногу. Но любой другой уже сто раз бы положение сменил, а Тукст нет, сидит, будто манекен. Как у него только ноги не затекают, думал Сан Саныч. Вот что значит, не человек. Или все же затекают? Только он этого не чувствует?
– Ну, хорошо, уговорили. Черт с вами, – Гонорий поморщился и дернул головой, точно отрицая то, что говорил и что собирался сделать. – Разойдемся, как говорится, красиво. Но, все же, вы, совершая те или иные действия, помните, где находится ваша жена.
– Это вы что, угрожаете мне сейчас?
– Предупреждаю.
– В таком случае, вы тоже имейте в виду, что при необходимости, я достану вас, где бы вы ни были?
– Как? – хохотнул Гонорий. – Не обманывайтесь!
– Ну, вы ведь тоже в чем-то уязвимы? Я найду вашу уязвимость.
Тукст перестал улыбаться, лицо его сделалось серьезным.
– Ладно. Будем считать, что обменялись декларациями. Пойдемте, я выведу вас отсюда.
«Слава Богу!» – мелькнуло у Сан Саныча. Положение его, как сам он его оценивал, было если не совсем безвыходным, то крайне щекотливым. Выйти из него без потерь, или с минимальными – удача. Он не знал, о чем там себе думал Тукст, но если тот действительно решится его отпустить, считай, повезло. При сложившихся-то обстоятельствах. Если решится. Но и расслабляться, конечно, нельзя. Еще не время.
По выходу из буфетной, Гонорий направился в сторону, противоположную той, откуда они пришли накануне. Очевидно, что-то он все же задумал. Но вот что?
– Мы пойдем другим путем, – объяснился Директор, оглянувшись на ходу через плечо, причем, без улыбки.
Ну, точно, отметил Сан Саныч, что-то задумал, – и привычно сторожко подобрался. Однако в этот раз путь их оказался недолог. Пройдя парой пустых незапоминающихся коридоров, совершив несколько поворотов в ту и другую сторону, они вдруг очутились в тупике. Небольшое ответвление неизвестного назначения от основного коридора, где не было ни дверей, ни окон, ничего, кроме нескольких матовых светильников под потолком, подобных тем, что освещали буфетную. Слепая кишка, определил тупичок Сан Саныч, аппендикс. Коридоры кончаются стенкой, это известно. Вот этой, что ли?
Остановившись у короткой стены, отсекавшей дальнейший проход, Тукст широко расставил ноги в надраенных берцах и заложил левую руку за спину, отчего стал просто разительно похож на дуче. На маленького дуче с терракотовыми волосами. Он еще и губу нижнюю оттопырил.
– Пришли! – возвестил Директор, и, обернувшись, подождал, пока чуть подотставший Сан Саныч не приблизится. Потом вдруг резко сунул руку во внутренний карман куртки. Бывший, как и собирался, настороже, Сан Саныч отскочил назад и навел на хозяина заведения пистолет.
– Спокойно! Спокойно! – сразу призвал тот гостя и, подняв руки, показал, что они пусты. – В кармане у меня ключ, я должен его достать.
– Сделайте это медленно, – попросил Сан Саныч.
– Окей, – согласился с требованием Тукст, и осторожно, кончиками пальцев извлек наружу предмет, по виду таки очень напоминавший пистолет.
– Это ключ? – спросил Сан Саныч.
– Это ключ, – подтвердил Гонорий.
– На меня не наводите.
– Окей.
Директор повернулся к стене, поднял руку с зажатым в ней ключом, на что-то нажал, и из раструба на конце устройства вырвался едва различимый голубой конус света. Луч упал на стену, и под его действием на ней возник серебрящийся прямоугольник, проем, проход, – точно такой Сан Саныч пару раз уже видел.
– Готово, – сказал Тукст. – Можете проходить.
– Куда ведет эта дверь?
– Туда, куда вам надо, можете не сомневаться.
Обойдя Тукста по кругу, Сан Саныч остановился возле прохода. Неспешно, следя за последствиями, погрузил руку в струящееся и серебрящееся, как амальгама, полотно, и удивился, когда никаких особых, тем более отрицательных ощущений у него не возникло. Лишь почувствовал небольшую разницу температур.
– Хорошо. Придется вам довериться.
– Придется, деваться некуда. Пистолет только не забудьте мне вернуть.
– Меняю.
– На что еще? Господи! Что вы все время придумываете?
– Предлагаю вам выменять у меня свой пистолет на тот прибор, с помощью которого вы обрабатывали господина капитана Таганцева. Думаю, вы понимаете, о чем я говорю.
– Понимаю. А откуда вы?.. Собственно, да. Вам понадобился мой экзекутор. Что, в вашем гестапо своих инструментов не хватает?
– Всегда хочется заполучить что-то новенькое.
– Черт с вами! Идет!
Он резким движением достал из заднего кармана брюк плоскую, как портсигар, коробку.
– Не вздумайте нажать на кнопку, – предупредил опер. – Я всегда успею выстрелить. Толкните это ко мне по полу.
Тукст так и сделал, положил коробочку на пол и ткнул ее носком берца.
Сан Саныч, не опуская ствола, поднял устройство и сунул себе в карман. Потом он уверенным движением извлек из пистолета обойму и только потом бросил его Туксту.
– Эй! – возмущенно вскричал тот, ловя оружие на лету.
– Мера предосторожности, – оправдался Сан Саныч и, не теряя больше ни секунды времени, нырнул в проход.
За спиной почти сразу громыхнуло, он инстинктивно присел, а потом и упал, потому что горячий молоток вскользь ударил его по голове. «Твою мать! Дьявольщина!» – взорвался проклятьями Сан Саныч. Только теперь он сообразил, что оставил в пистолете один патрон, тот, что был в патроннике. Ну, что ж, сам виноват. Ошибки случаются, да, и за них приходится платить. Вскочив на ноги, директор бюро бросился дальше от входа по открывавшемуся перед ним темному коридору. Куда он его приведет, Сан Саныч даже не задумывался. Желание было одно – оторваться. На бегу он достал платок и прижал его к ссадине на голове. Потом отнял и осмотрел. Крови было немного, значит, рана незначительная, царапина, ну, и то, слава Богу! Повезло.
Он едва пробежал по этому странному, полному мерцающего сумрака, тоннелю метров двадцать, как путь ему преградила мощная, коренастая фигура. Незнакомец явно поджидал его. Он отделился от стены, как ее порождение, тень от тени ее, и темным сгустком перекрыл проход.
Сан Саныч остановился, как вкопанный, и, чувствуя задорный, нарастающий зуд приближения неизбежной схватки, ощупал карманы. Никакого оружия, кроме экзекутора и еще обоймы с патронами от пистолета Тукста, при нем не было. Он выбрал обойму, прикинул ее на ладони и, полный решимости прорваться, зажал в кулаке, как свинчатку. Ну?!
Глава 19. Ночь открытых дверей.
Глава 19. Ночь открытых дверей.
Время тянулось просто невообразимо, невыносимо медленно. И, при том, он чувствовал, как росло напряжение, накатывалось неотвратимо, точно оттягивалась тетива арбалета. Настанет момент срыва, и стрелу бросит вперед. Хуже всего было ощущать себя той стрелой, тем болтом, которому суждено лететь, пробивать, разить. Да он и знал, что следующий выход его. После того, что произошло между Сан Санычем и Тукстом, после их совместного исчезновения там, на той стороне, Серж в буквальном смысле не находил себе места. Он носился по палате из угла в угол, пытаясь осознать, как такое могло произойти, и что теперь ему делать, и к кому обратиться за помощью, и кто, вообще, в чем может помочь, но не понимал, как ответить хоть на один из возникших вопросов. Поэтому он все больше и больше злился, накручивая себя. Не на Тукста, с того что взять? Он есть то, что он есть – враг. А вот Сан Саныч зря так себя повел, ох, зря! Мог бы прежде и его расспросить, что к чему, раз уж все равно нос сунул. А теперь получается, что не только нос, а и сам весь подался в воду, не зная броду. И пропал. Как теперь его оттуда вытаскивать? Это ж целую спасательную операцию проводить нужно. Сан Саныч, конечно, и сам за себя постоять может, но все-таки, Сумеречная зона, знаете ли, совсем другое, там легко и потеряться.