– Значит, придется его обездвижить, и выносить в состоянии максимального непротивления.
– Скажете тоже!
– Сергей Сергеевич, другого способа нет. Если начнет упираться – только так. Времени на уговоры у тебя там не будет.
– Знаю... Все равно идти надо.
– Надо, согласен. Но прежде, чем туда соваться, следует сначала понять, как оттуда выбираться обратно. Какие есть варианты? Ключа же у тебя больше нет.
– Ключа нет, но я ведь и сам могу.
– Это еще неизвестно. А вдруг не получится?
– Геша тогда. У него наверняка и ключ имеется.
– А если он не захочет? Я, знаешь, вовсе не стал бы на него полагаться. Неизвестно ведь, что с ним произошло за то время, что вы не виделись. Каким он стал? О чем думает? Совершенно не понятно. Да, может, его там и вовсе уже нет? Как тебя самого в этом случае оттуда вытаскивать? Нет, нет, без четкой проработки путей отхода и эвакуации даже и не думай туда лезть.
– Есть еще один способ. Но он такой... Еще более жареный, чем все остальное. Мифический, и даже, прости господи, магический. Но, вместе с тем, и реальный. Не знаю...
– Давай-давай, выкладывай все. Поздно думать о благочестии, утратив невинность. В смысле, наши материальные устои в последнее время и так поколеблены. Выкладывай.
– Ладно. Только, Сан Саныч, давайте перерыв сделаем. Я устал чего-то, просто никаких сил нет. Пойду, вздремну полчаса, а?
– Да, да, конечно. Прости! Я совсем забыл...
Глава 21. Арикара снова с вами.
Глава 21. Арикара снова с вами.
– Я это, я, – поспешил издали засвидетельствовать свою личность Серж, на всякий случай хоронясь за толстым стволом ели.
– Уф, – выдохнул Тагази, опуская автомат. – Вот знаю, что ни медведей, и никого подобного здесь нет, а все одно, мандражно. Да ты, командир, и пыхтишь там, в снегу, точно Михал Потапыч.
– Медведь, не медведь, а медвежью болезнь подцепить в этой зоне можно запросто, – высказался Серж, приблизившись. – Что два пальца обоссать. Потому что страшно, епт!
– Я и говорю: мандражно. Обстановка, что ли, такая? Уходить надо. Тем более, темно уже совсем скоро станет. В лесу это быстро. Ну, что, взводный, как там Брешь? Нашел, что искал?
– Нашел. Все видно, как... Как в документальном кино. На той стороне белая скала есть, вот на ней. Антенна и генератор, наверное. Потом, правда, и то, и другое пропало куда-то, точно нет ничего, и не было, но я успел все на пленку заснять. Фиксация доказательств, так сказать, по Сан Санычу.
– Вот, блин! Тем более, надо уходить. Тебя не засекли?
– Как же! Засекли. Параглаз летал, прямо перед лицом, в глаза заглядывал, я отмахивался от него, как от мухи.
– И что?
– Ничего. Улетел, и все. Может, показывают, что все у них под контролем, и что им теперь на нас плевать?
– Да кто же их разберет, этих нерусских, что там у них на уме? Слушай, не пойму, что это за запах такой ты за собой притащил?
– Багульник пахнет. Тут он подлеском повсюду.
– А, точно! Багульник. Слышу же, что-то знакомое. Откуда он здесь, только? По идее, должен расти дальше на север.
– Вот уж не знаю! Аномальная зона, епт! А как наш друг Макар себя вел? – он кивнул на проводника. Тот, сидевший до того молча под елкой, услышав свое имя, зашевелился и, ерзая, наполз спиной на ее ствол, сел ровней и выше. Руки его в мохнатых перчатках, связанные в запястьях, лежали на ногах сверху внахлест.
– Что? – спросил он с вызовом. Желтые глаза его в густоте сумерек казались кусками пережженной канифоли, только белки светились, точно подсвеченные ультрафиолетом.
– Ты как, остыл? – блокируя вызов, выдвинул встречный вопрос Серж.
– Нормально, – определил свое состояние Макар. – Только задница замерзла, на снегу сидеть.
– Ничего, сейчас отогреется. Серж выдернул из ножен финку и, держа ее перед собой наготове, присел перед проводником на корточках. Тот замер, глаза его медленно расширились. Просунув лезвие под веревку, которой Тагази связал Макару руки, он рывком ее рассек. Тенькнув, освобождаясь от усилия, точно тетива, путы раздались широкими полукольцами. Напрягшийся было, Макар тоже расслабился. Шумно выдохнув, он стряхнул веревки на землю и принялся растирать руки.
– Зачем? – спросил эвокат. – Пусть бы так шел.
– По лесу? Ночью? Не смеши.
– А что ты тогда предлагаешь?
– Ты за ним сам приглядывай, ладно? Твой же друг. Но чуть что не так, стреляй, безо всякого. Шутки кончились. Оружия ему не давать, никакого. И это, обыщи его как следует.
– Так уже прошмонал.
– Еще раз обыщи!
– Есть... Ну-ка, встань, Макар. Сюда, на полянку, – попросил он траппера вежливо. И через пару минут молчаливого обыска воскликнул: – Точно! Нож у него, за голенищем, в унтах. Выкидной. Выпрямившись, он покрутил в руках некий плоский предмет, потом лязгнула пружина, и с шелестом открылось и заблестело в сумраке лезвие. Затем погасло, Тагази сложил нож и сунул себе в карман.
– Вот, видишь. Парень экипирован, как надо.
– Макар, ты лучше отдай сразу, что у тебя есть. Все отдай.
– Так все уже, ничего больше нету, епт! Правда. – Макар насупился, задвигал косматыми бровями. – А мне вот интересно, Толян, ты что же, и правда в меня выстрелишь? Ежели чего? В друга-то своего?
– А ты, Макарушка, после того, как отправил взводного в Лабиринт, как со мной обошелся бы? Думаю, точно так же.
– Да нет, – Макар засмеялся дребезжащим, неискренним смехом. – Хотя, не знаю, по обстоятельствам.
– Вот и я о том же. Я за командира отвечаю, а ты его порешить хотел. Нет тебе теперь моего доверия, Макар, и ты сам себя за это вини.
– Я же сказал, бес попутал.
– Бес, ага. Здесь, в лесу, в зоне этой, за каждым деревом бес прячется. Так что, не обессудь, друг, действовать буду на опережение. Помни про это и веди себя прилично.
Макар, вздохнув, ничего не ответил. Да и что он мог сказать? Сложная ситуация.
– Что, пойдем теперь домой? – спросил гоплит у Сержа.
Тот покачал головой.
– Пойдем. Но сначала небольшой крюк сделаем.
– Куда еще?
– Туда, куда ты не дошел. К Шаману.
– Ты это серьезно? Нет, погоди, серьезно? – вскричал удивленно Тагази.
– Серьезней некуда.
– Я не пойду! – резко воспротивился Сократ. – Вот это, пожалуйста, без меня! Ты как хочешь, а я пас!
– Пойдешь, Толя, пойдешь. Мы все пойдем.
– Зачем тебе это? – горячился эвокат. – Вот скажи, зачем? Ведь ясно же, что это была только уловка. Придумка Макара, чтобы остаться с тобой сам на сам.
– Возможно. И все же, я склонен думать, что Лабиринт им заранее, вчера и даже сегодня утром еще не планировался, что этот фактор включился уже здесь, спонтанно. А, Макар, ты что скажешь?
– Так, епт, я и говорю, что бес попутал. Как к Лабиринту подошел, так и все, шторка на глаза упала.
– Шторка у него упала! – Тагази не оставлял попыток отбиться от похода к Смерть-горе и, по ходу, все сильней возбуждался. – Лучше бы у тебя хрен упал! На ногу! Чтобы ты ходить не мог, а присел, да подумал, головой своей пустой!
– Не кричи, Тагази, всех духов перепугаешь да здесь соберешь, – в конце концов, положил край выплескам гоплита Серж. – Криком ничего не решишь. Послушай меня. Да, идти к сейдам опасно, и потому неприятно, но нам придется это сделать. И на то есть свои резоны.
– Какие еще резоны?
– А вот послушай. Во-первых, Макар ведь твой друг, правильно? Как считаешь? Но друг моего друга – мой друг. Значит, он и мой друг тоже, он наш с тобой общий друг. Значит, мы за него в ответе, и не можем так просто вычеркнуть его из души, удалить и забыть. Вот до этого момента он друг, а сейчас уже нет. Так не бывает, так не должно быть. Надо дать ему шанс, возможность исправиться, если хочешь, вернуться. Так будет по-людски. Правильно? Правильно. Но для этого нам всем придется рискнуть. Здесь и сейчас. Потому что это наша зона ответственности. Другого пути и способа нет. Слова – это всего лишь слова, в этом случае они ничего не значат и ничего не решают. Почти ничего.
– А что же, по-твоему, решает?
– Дело, Толик, дело. Общее дело и общее усилие. Его личное, конечно, в первую голову, но и наше с тобой тоже.
– Но это вовсе не значит, что нам нужно лезть именно туда. – Он махнул рукой в сторону невидимой за деревьями, но, по общему ощущению, будто вспучившейся в сумерках и поднявшейся до самого неба Смерть-горы.
– А куда? Есть другие предложения?
– Да нет, в принципе – все равно. Мне лично. Но я ведь не за себя волнуюсь.
– Я знаю, Тагази, знаю. Но я еще не закончил, послушай дальше. Это было первое, но есть и второе. Лидушка, его, Макарова, женушка обещалась яйца мне оторвать, если с ним что случится. А она это может, ты и сам знаешь. Женщина серьезная, хваткая. Не хотелось бы в расцвете сил, так сказать, бесславно завершить карьеру мужика, не сделав и половины того, что мог бы и хотел. Теперь ты понимаешь, – он обратился к проводнику, – что в твоих руках?