Вскоре Серж оказался в совершенно круглой, точно поставленная на попа цистерна, комнате с абсолютно белыми стенами. Высоко вверху горел большой, во весь потолок матовый диск светильника, обрушивавший вниз потоки яркого белого света. Выхода их бочки не определялось никакого. Почувствовав себя крайне неуютно в бочке без выхода, Серж тревожно оглянулся, но и позади уже тоже была стена, коридор, по которому он шел, затянулся, точно дыра в облаке – даже и следа не осталось. «Опа, ни фига себе! – естественно озадачился он. – И что теперь?»
Однако Дом недолго держал его в неведении. Через мгновение по стенам слева направо побежали какие-то пятна, замелькали, очень скоро это мельтешение стало похоже на дорожку стробоскопа, среди пятен обозначились несколько более ярких и четких. Мелькание и кружение вскоре остановилось, верхний свет погас, но в стене на месте пятен открылись проходы в коридоры. Они были ярко освещены, их было ровно четыре, и они уходили в разные стороны. Открытые зевы предлагали себя – выбирай любой.
Серж показался себе витязем на распутье, только вместо валуна с указующими надписями, имелось четыре коридора, и никаких намеков на то, куда они вели. Русская рулетка, так сказать, выбирай, но осторожно. Но выбирай. Серж, очевидно, выбирать был не готов, поэтому промешкал лишние секунды, и окно возможностей закрылось. Свет под потолком вновь ярко вспыхнул, а стены сделались белыми и очевидно непроницаемыми.
Серж подумал, что было бы логично, чтобы, в случае непринятия решения путником, под его ногами разверзалась бы пропасть и поглощала его со всеми потрохами, такого нерешительного. Подумал, и тут же понял, что не надо было думать, потому что в следующий раз так оно и случится. На плечи упала морозная накидка озноба, он поежился, живо представляя себе бесконечный полет в тартарары. Не слишком-то и хотелось, если честно. Поэтому когда окно возможностей открылось для него в следующий и, как он понимал, последний раз, а это произошло вскоре и в том же порядке, он быстро шагнул в тот проход, который находился от него слева. В соответствии со своим правилом выбрал судьбу свою. И, как водится, угадал, по крайней мере, поначалу именно так ему казалось.
Новый коридор привел его к лестнице, по которой он, не колеблясь, спустился в самый низ. Там постоял с минуту, набираясь решимости, перед закрытой дверью в подвал. Пол под ногами тихо вибрировал, передавая сообщение, что машины, генераторы, внизу продолжают работать, и это означало, что он почти у цели.
Открыв дверь, он шагнул в темное пространство. Насколько он помнил по прошлому своему посещению данного места, вниз, в бильярдную, вела довольно крутая лесенка ступенек в десять, под которой, собственно, и скрывался вход в машинный зал, та самая потаенная дверца. Он начал спускаться, считая про себя ступени: раз, два, три... Когда досчитал до тринадцати, раздался звук, точно кто-то хлопнул в ладоши, и тут же вспыхнул свет. Он успел заметить знакомое ему пространство с освещенными зелеными островами бильярдных столов, но уже в следующий миг какая-то дубина ударила его по затылку, из глаз, засветив картинку, брызнули искры, и он упал лицом вниз, как-то умудрившись в последний момент выставить руки и смягчить падение.
Однако отлеживался он недолго, его тут же подхватили под руки знакомые до омерзения личности и, гогоча, куда-то потащили. Вот, черт, попался, думал Серж. Может, не туда свернул? Не в тот коридор пошел? Хотя нет, все правильно, попал же, куда хотел. Значит, надо было другой выбирать, чуйка подвела. Эх, правильно говорил Сан Саныч: торопиться не надо.
Его рывком поставили на ноги, руки завернули за спину и зафиксировали наручниками. Потом ткнули головой в стену, грубо, пинками заставили раздвинуть ноги. Поскольку сияние в глазах к этому моменту уже в основном погасло, он отчетливо увидел на стене свое отражение, и, неотчетливо, снующие за спиной тени, отчего сообразил, что стоит, упершись лбом в обшитую зеркалами колонну. Эти колонны он помнил по прошлому посещению бильярдной. Неласковые руки шарили по его телу, от пяток и до упора. Когда дошли до упора, у Сержа замерло сердце и на глазах выступили слезы. Он вспомнил, что в подобной ситуации Лиданя была все-таки значительно деликатней, даже несмотря на всю жесткость хватки. Вот что значит, женская рука, ни с чьей другой ее не сравнить, не спутать. Тем более, с лапой. Изловчившись, Серж лягнул куда-то в бок и назад, но мимо, в пустоту - никого не задел. Вокруг заржали в несколько глоток. Под восторженное похрюкивание и сладострастное причмокивание его еще подергали за тайные, так сказать, удила, покачали их, прикинули на вес, даже потеребили, и, наконец, отпустили. Удила, отпустили, не его. После чего обыск продолжился.
Ранец с него, видимо, сдернули, когда он, оглушенный, валился на пол, поэтому теперь обыскивали и буквально выворачивали наизнанку карманы. Потом, закончив, его развернули и, руки за спину, взгромоздили на высокий табурет с перекладиной. Только тогда Серж сумел как следует рассмотреть все. Охватить, так сказать, картину целиком.
Он сидел, как уже указывалось, на табурете перед тем самым, бильярдным столом, на котором они в прошлый его сюда визит на пару с господином Директором гоняли шары. По бокам от него стояли, подбоченясь, обыскивавшие и облапившие его громилы, скверные клоны Гонория Тукста, с которыми у Сержа уже случались стычки в прошлой его жизни. Они, кстати, теперь не выглядели недоделанными, их за прошедшее время, несомненно, доработали. Тюнинговые, так сказать, модели. К сожалению, характера их и манер усовершенствование не коснулось. Еще один, а именно тот, который в троице играл роль старшего, развязно облокотясь на стол, лениво копался в извлеченных из карманов пленника вещах. Сам господин Тукст находился по другую сторону стола, восседал на таком же, как у Сержа, табурете, перекинув ногу за ногу и накрыв колено сцепленными в замок руками. Ногой в надраенном ботинке он по обыкновению покачивал. Улыбающееся лицо его выражало полное и абсолютное довольство. То есть происходящим господин Тукст категорически наслаждался. Кроме вышеперечисленных особ, в бильярдной никого больше не было.
– Какие люди! – вскричал в неподдельном восторге, встретившись глазами с Сержем, господин Тукст, еще и подчеркнуто радушно всплеснув руками. – А мы вас, Таганцев, да, поджидали. Ребятки мои от радости даже помяли вас немного. Это, правда, от переизбытка чувств. Надеюсь, вы на них не в претензии?
– Ничего, переживу, – проговорил Серж в ответ. – Тем более, что сами вы тут, полагаю, мужского начала лишены. Оно вам тут, полагаю, без надобности. Потому и в диковинку.
– Но, но, но! – встрепенулся было в ответ старший громила, но Тукст остудил его пыл движением руки.
– Полагаю, не в вашем положении дерзить, Таганцев, – высказался он сам. – И не в ваших интересах.
– Да я, в общем-то... Так, вообще, – неопределенно промямлил Серж, понимая, что резон в словах Гонория имеется.
– Вот и хорошо, – подвел черту под первым раундом тот. И тут же, не давая развеяться ощущению преимущества, открыл второй: – А вы, я смотрю, не с пустыми руками к нам заявились. Неплохо, надо сказать, экипировались.
– Да уж, – согласился с ним Серж. – Чем богаты, с тем и в гости.
– Вижу, вижу. А это что такое? Пистолет? Ой, как славно! Ну-ка, дружок, дай-ка его мне, – приказал он громиле. Тот взял оружие со стола и с почтением передал его Директору.
– Тяжелый! – оценил Тукст ТТ. Он повертел пистолет в руках, проверил обойму, перещелкнул предохранитель, после чего сунул ствол в свою пустую кобуру. – Очень хорошо, – сказал, – пойдет в качестве компенсации за утраченный.
Вооружившись, Тукст гордо тряхнул кирпичной своей челкой и, задрав нос, выпятил губу.