В поисках подтверждения тезиса о невозможности побега, он оглянулся на переборку, у которой стояла койка, и холод которой он постоянно ощущал спиной, и обнаружил, что ее-то как раз и нет. Верней, есть, но чуть-чуть, – едва намеченный, невнятный эскиз, бледный остаток прежней незыблемости. Газовая занавеска, за которой явственно виднелся коридор, пустой, между прочим, в обе стороны. Серж не удивился, поскольку знал, что по законам сна именно так и должны развиваться события. Вот только стена была, и вдруг ее – раз! – нет. Такой сон мне нравится, подумал Серж, спуская ноги с кровати на ту строну, да, собственно, в самый коридор. Едва он выпрямился во весь рост, как увязавшийся за ним параглаз-заговорщик сделал круг над его головой и устремился, правильно, налево, приглашая следовать за собой. Серж оглянулся и потрогал рукой стоявшую как ни в чем не бывало на своем месте стену. Холодная, материальная, веская, непроницаемая. Ну, сон же, а во сне так и должно быть. Унося в зажатой ладони немного прохлады, отобранной у стены, Серж направился за пританцовывающим от нетерпения на месте провожатым параглазом. А что, у него были другие варианты? Пока он лично их не видел. «Веди, птица другого полета», – подумал он проводнику напутствие. Тот только того и ждал.
Они пробирались, довольно долго, коридорами, в которых Серж точно никогда не бывал. Какие-то кривые, полутемные, а зачастую и совершенно темные закоулки. Причем, когда они погружались в темноту, параглаз включал одно свое око в режим прожектора и освещал ведомому дорогу, – сам он, надо думать, в подсветке не нуждался. Эти проходы больше смахивали на катакомбы, куда Серж, находясь в сознании, а не во сне, ни за что не сунулся бы. Да их, не во сне, и не существовало, ясно же, потому что иначе это означало бы, что в доме имеется другая, параллельная система коммуникаций. Дом в доме. К такому повороту сюжета Серж пока еще не был готов. Вот проснется и, если не позабудет тут же, тогда, быть может, обмозгует и такую версию. Если больше нечем будет занять себя. С утра-то. Директор уж наверняка занятие ему найдет.
Все проходы были пусты, им не встретилось по дороге даже завалящей полудохлой крыса. Никакой не встретилось, ни дохлой, ни полу. Вот, кстати, Серж зацепился за эту мысль, и стал ее думать, – существует ли здесь, в Доме, какая-то тайная, скрытая жизнь? Если имеются потайные ходы, их должно наполнять такое же неявное бытие. Вот есть ли здесь насекомые? Или змеи, лягушки? Мыши, крысы? Судя по тому, что когда-то Геша держал у себя собаку Грелку, что-то подобное вполне могло быть. В том смысле, что условия для живности вполне подходящие – не только для нежити. Удивительно, но куда они с параглазом следовали, его как-то не слишком волновало. То есть, вообще да, но на самом деле по присущей сну шкале важности для него это был вопрос не настоящего момента. Придет время, и все он узнает, а может и не узнает, но тогда все равно незнание как-то разрешится само собой. Пока же его увлекал и поглощал совершенно процесс перемещения в пространстве. Вообще, он знал железно, ничего скверного с ним случиться не может, сколько бы ни пугали последствиям, тем более, что пока особо и не пугают. Он же во сне, а это значит, что в любой момент волен проснуться. Очень хотелось в это верить, хотя подозрения, что все не совсем так, у него имелись. В той вселенной, в которой он пребывал, водилось всего понемногу.
Подозрения возникли внезапно, вместе с тревогой, которая внедрилась в него с учащенным дыханием, когда параглаз увлек его в очередной темный лаз. Он подумал тогда еще: О-о! Есть ли там, с другой-то стороны, выход? А потом услышал за спиной, пока еще далеко и тихо, чьи-то шаги.
Вот оно! Классика жанра! Он беглец, за ним погоня!
Сердце, разгоняя сонную охмурь, заколотилось под ребрышками. Серж понесся вперед, едва не обгоняя светившего впереди параглаза. И тут произошло совсем уж странное. Механический шкипер принялся вилять из стороны в сторону, точно пытаясь запутать след, и это ему удалось, вот ведь что интересно. Выхватываемый из темноты его светом коридор стал извиваться невероятным образом, метался налево, направо, потом снова налево. Короче говоря, куда параглаз направлял свое светящееся око, туда проход послушным образом и загибался. И вскоре они стали описывать петли, вязать узлы и, в конце концов, сплели клубок неимоверных траекторий, запутанный, что твоя борода из лесы. Но вот что уж вовсе удивительно, так это то, что преследователям, похоже, все их ухищрения совершенно не мешали. Вообще, у Сержа сложилось такое впечатление, что, как бы они ни исхитрялись, какие бы кренделя и коленца ни выписывали в пространстве, те, кто поспешал за ними, всегда спрямляли углы, доворачивая на них непосредственно, точно магнитная торпеда на корабль. И догоняли, догоняли. Расстояние между преследуемыми и преследователями неумолимо сокращалось, так что Серж вскоре смог опознать тот характерный шаркающий, с подволакиванием, шаг, которым грешил, громила господина Тукста. Ну, об этом можно было и раньше догадаться. Кто еще будет гоняться за ним по просторам Сумеречной зоны, как не те, кому было поручено его стеречь? Нет, конечно, охотиться на него здесь мог кто угодно, особенно если такая охота объявлена, но те, кто сторожил, да не доглядел, ясное дело, впереди всех должны стараться. На три корпуса. Все на свете проспавшая стража, настигала – во искупление грехов своих.
Неожиданно, когда Серж уже начал ощущать, что ему вот-вот снова наступят на пятки, они выскочили на свет. Светляк двуглазый, экономя батарейку, сразу перестал светить, и изо всех своих маломощных сил понесся по вновь открывшемуся коридору. Серж, соответственно, за ним. Добежав до перекрестка, они повернули, правильно, налево, и там, не преодолев и десятка метров, Серж остановился. Сделал он это вынужденно, и по двум причинам.
Во-первых, потому, что прекратил движение параглаз, мгновенно, без всякой скидки на инерцию, так что Серж едва не догнал его лицом. Во-вторых, место, верней, предмет, возле которого жучек застопорил полет. Зеркало. Серж и сам бы возле него остановился. Потому что видел уже его однажды и узнал.
Собственно, по зеркалу он и коридор узнал, в котором побывал когда-то. Где-то здесь в тот раз он упустил Гешу, за которым так же гнался, но зато нашел комнату-трактир, в котором увидел кое-что интересное. Впрочем, тогда его манил и вел за собой запах стряпни, теперь же он отсутствовал, видимо, трактир закрылся или переехал, во всяком случае, не было слышно никакого разгула.
Но вот зеркало... Зеркало было на месте.
Высокое, от пола и почти до потолка, в тяжелой гладкой раме из темного дуба. И с той же странностью, которую Серж заметил еще в прошлый раз. Остановившись внезапно, он успел взглянуть в пустое, мутное полотно, и лишь потом хозяина нагнало его собственное отражение и, тяжко отдуваясь, вытаращило на него глаза. Да, промелькнуло, еще однажды такой эффект он наблюдал в другом, не менее экстремальном месте – в бассейне, в Зоне. Там черная вода, помнится, тоже тормозила отражения, но в чем суть процесса? Ах, разбираться недосуг! Грохот погони достигал уже угла, за который они свернули, и Серж, прикинув возможности, подумал, что оторваться будет сложно, и что зря они остановились, ой, зря!
Но тут параглаз повел себя совсем уж странно. Рванувшись к зеркалу, он ударился, как птица клювом, в стекло и раз, и другой, и третий, точно показывая, куда ему неплохо бы проникнуть. Серж протянул руку и, не ощутив преграды, погрузил ее в зазеркалье. И тогда уже, не сомневаясь и не раздумывая больше, шагнул туда и сам.
За зеркалом ему открылась длинная и узкая каменная лестница, уходившая вверх градусов под шестьдесят, у ее подножия он оказался на крошечном каменном пятаке. Полумрак, и где-то высоко над головой прямоугольник света. Он оглянулся, как раз вовремя, чтобы увидеть, как с той стороны пролетел мимо, отчаянно тормозя по полу выставленной вперед ногой, вооруженный пикой клон господина Тукста. Зеркало в ту сторону, оказалось, было прозрачным, как витрина. Но не для звуков. Странно, все звуки оставались там, не проникали.
Вернувшись из зоны невидимости обратно, клон зафиксировался телом напротив и, приблизив лицо к стеклу, чертя по нему носом, стал что-то в глубине высматривать. У Сержа прямо зуд в руках случился, так захотелось ему щелкнуть стражника по носу – самой выдающейся части его образа. Лицо служивого было недовольным и злым, он хмурился, шевелил губами и периодически сплевывал. Впрочем, эти ребята, насколько знал их Серж, частенько бывали не в духе. Духи не в духе, такой вот каламбур родился невзначай. Серж хмыкнул. Гоблин тут же припал к зеркалу шерстистым ухом и, прищурив ближний глаз, стал вслушиваться, точно знал, что зеркало здесь такое необычное, и что за ним кто-то скрывается. А, может, и в самом деле знал.