Все вышеизложенное пронеслось в голове у Сержа за те пятнадцать шагов, которые он преодолел, прежде чем разглядел самого хозяина апартаментов. Тот сидел, точно масштабированная статуя фараона, с прямой спиной и положив руки на колени, фактически – укрывался в норке полностью поглотившего его кресла, только голова едва возвышалась над немного выгнутой, плавно перетекавшей в полукруг подлокотников, спинкой. Кожа кресла красно-коричневая, лицо Геши бледное-бледное, хотя и подкрашенное отсветом пламени камина. У Сержа изначально было искреннее желание обнять пусть бывшего друга, но едва он наткнулся на этот колючий, в упор взгляд, любые мысли о панибратстве испарились.
Геша за прошедшие два, что ли, года разительно изменился. Если раньше во всем его облике, даже когда он злился, ругался или лез в драку, всегда сквозило что-то легкомысленное, почти мультяшное, и это скорей веселило, чем раздражало, – так забавляются люди задиристостью маленькой собачки – то теперь ничего подобного не было и в помине. Серж подумал, потому что сразу почувствовал это, что, пожалуй, больше не сможет звать его Гешей. Ну, а как тогда прикажете называть этого обрюзгшего с тяжелым взглядом субъекта? Господин Хлебчиков? Геннадий Юрьевич? Тьфу! Вот только такой проблемы еще не хватало, ломать голову, как Гешу именовать!
– Ну, что застыл? – проскрипел тот. – Садись, набегался уже, поди.
Серж оглянулся на второе кресло, как бы примериваясь, потом отступил к нему, сел. Протяжно, но сдержанно выдохнув пропитанный сладковатым запахом кожи воздух, кресло приняло его с благосклонностью. Капитан положил руки на подлокотники, поиграл пальцами, потом перекинул ногу за ногу и улыбнулся хозяину.
Прежде Геша, сколько он его помнил, предпочитал повсюду расхаживать в рабочем комбинезоне, заношенном, застиранном и не всегда свежем. Даже на рандеву с девицами умудрялся заявляться в таком виде, и, что удивительно, Серж не мог припомнить ни одного случая, чтобы его по этой причине отшили. Ни одного! Им, девахам, утверждал тогда, и не без оснований, Геша, важней и нужней то, что находится внутри, что скрыто под одеждами. И был прав. Прав! Даже при последней их встрече он был в таком комбинезоне. Но не теперь.
В этот раз тело Геши обволакивал темно-зеленый, без погон, но с накладными карманами и застегнутый под горло на все пуговицы френч. Того же материала брючки, перед тем как юркнуть в мягкие полусапожки, обнимали его заметно округлившиеся ляжки. Говорят, что ноги не толстеют, а вот, гляди ж ты. И в смене приоритетов в одежде тоже чувствовалось влияние Гонория, – тот же стиль, Директор тоже любил такое тоталитарное милитари. Но наибольшее количество перемен, конечно, сыскалось на лице гения Сумеречной зоны. Этот пристальный, тяжелый взгляд, эти щеки воскового хомяка, эти жесткие, без улыбки губы. И усы, Господи! Геша обзавелся усами! Аккуратная рыжеватая щеточка, как у... Сразу не вспомнить, но кого-то напоминают, точно. Еще и пострижен под бобрик. В общем, да, изменился дружок, что и говорить.
– Налей себе что-нибудь, – Геша кивком указал на стоящий рядом с Сержем столик, уставленный разнообразным стеклом, граненным и гладким, разной степени наполненности.
– Нет, пока не хочется, – отказался Серж после беглого осмотра припасов. – А вот сигарой, пожалуй, угощусь. У вас тут замечательные сигары.
Геша жестом предложил не стесняться.
Да, подумал Серж, где делся тот Геша, тот забавный парень, которого он знал? Судя по всему, нет его больше. А с этим, что перед ним, он по ходу совсем не знаком. Но, тем не менее, – просто деваться некуда – надо заручиться поддержкой того Геннадия, который есть. Только вот как склонить его на свою сторону? Вопрос. Раскурив сигару и пустив дым в потолок, Серж сказал:
– Неплохо ты тут устроился.
– Положение обязывает.
– В Сосновом бору все было куда скромней.
– Нашел, что вспоминать. Столько воды утекло.
– Угу... Как прикажешь теперь тебя называть?
– А в чем проблема? – удивился хозяин. – Раньше ты вроде над этим не задумывался. Зови, как хочешь.
– Ну, Гешу ты, судя по всему, перерос, Геннадием Юрьевичем как-то сложно, по фамилии – тоже не то... Как тебя местные величают?
– Так и величают, Геннадий Юрьевич. А еще – Дока. Можешь тоже так.
– Дока? Вот с этим я согласен полностью, в своем деле ты действительно дока.
Геша наклонил голову.
– Да. С этим не поспоришь. Ты, как я знаю, тоже преуспел.
– В каком смысле? В чем? Как раз нет, вроде, никаких особых достижений нет.
– Ну, не скажи! Мы тут тоже наслышаны твоими подвигами, знаем, кому обязаны своими, так сказать, неуспехами. Так что, не скромничай.
– Как скажешь. А ты что же, теперь всецело за этих? Нерусских?
– Вопрос тонкий, ответ неоднозначный. Прежде надо бы выяснить, где чья сторона, и кто с кем заодно.
– Но ведь ты живой! Живой же, правильно? А они нет. Стало быть, и выяснять нечего. Ты, мы с тобой, по факту, за жизнь. Она и есть наша сторона.
– Можешь не агитировать понапрасну. У меня своя сторона, собственная, и ты про нее ничего не знаешь.
– Так расскажи.
– Расскажи...
С направления лестницы раздался какой-то шум, Серж на него непроизвольно оглянулся.
– Не волнуйся, – успокоил его Дока, – сквозь зеркало внизу проникнуть беспрепятственно сюда могут только живые – в твоем понимании – организмы. А таких за ним нет.
– Да как же! Он в меня там палкой тыкал! – вспыхнул Серж и, вспомнив, схватился за бок. Рана уже не кровоточила, да и боль почти не ощущалась.
– Возьми салфетку, приложи, – подсказал Геша и, наблюдая, как капитан закрывает повреждение, продолжил. – Предметы еще, да, но только натуральные – тоже можно проносить.
– Твоих рук дело?
– Конечно! А кто еще мог бы? Пришлось поднапрячься, придумать и устроить специальную мембрану, чтобы обеспечить себе требуемый уровень уединенности. А то ведь эти так и шастают туда-сюда без спросу.
– А параглаз?
– Какой еще параглаз?
– Тот, который привел меня сюда. Ведь это тоже ты?
– Ах, этот... Да, сознаюсь, пришлось немного подкорректировать его программу.
– Зачем?
– Да вот сам не знаю. Мне показалось, что ты мог бы быть мне полезен.
– Ну, и что?
– Теперь я в этом сомневаюсь.
– Здравствуйте, приплыли! – всплеснул руками Серж. – Ну, ты хотя бы объяснил мне, что к чему. Сделай предложение, ну, приличное, по старой дружбе.
– Так вот я и не могу решить, стоит ли? Какой мне от тебя прок? Не знаю, не знаю... Ты ведь всегда норовишь что-то свое замутить. Лезешь туда, куда тебя просят не лезть. Натура – та же темница, что тут скажешь? Поэтому, выбора-то у тебя особого нет. Да, собственно, и у меня его нет тоже. Все, что можно – это лавировать между тем, что есть, и тем, что все равно будет, независимо от моего или твоего хотения. Процессы идут сами собой, подчиняясь исключительно своей логике, и противиться им, тем более противостоять – бессмысленно.
– Но можно ведь процессы возглавить. Это же известная формула: не получается что-то отменить – возглавь.
– Возглавить, да. Возглавить...
Геннадий надолго задумался, глядя в одну точку, на камин, на пламя. Или сквозь них. Отсветы огня плясали в застывших зеркалах его потемневших глаз, но что он при этом видел, невозможно даже было вообразить. Может, что-то ужасное, Сержа, во всяком случае, мысль об этом заставила поежиться. Он вдруг почувствовал, что друг его изменился значительно больше, чем он себе представлял. Что-то в облике Геши его уже даже не настораживало, а пугало. Дока? Безусловно, в чем-то. То есть в том, что и всегда, что и прежде. Но и этот уровень им, похоже, пройден давным-давно, и какие вопросы он теперь перед собой ставит, какие задачи решает, об этом можно было только гадать. Возможно, ему теперь больше пристало бы величаться титулом дуче, подумал Серж. И засомневался, поскольку слышалось в этом слове что-то опереточное, а ни в какой водевильщине Геша точно не участвовал. К тому же, дуче без возглавляемого им народа существо, скорей, карикатурное. Вождя без обожающей его толпы не бывает, без нее он смешон и нелеп, как платный сортир посреди степи. Геша смешным не казался вовсе, значит, подвластный ему народ имелся. Возникал вопрос, что за народ и где он? Но, конечно, главный дуче этого королевства господин Директор, а два дуче, как и два директора в одном доме это перебор. Двум не бывать.
– Понимаешь, в чем дело, Сергей, – заговорил Геша, очнувшись от своих дум и видений и, надо полагать, вдохновившись ими. – За то время, что ты там, – жест рукой в неопределенном направлении, – воевал против нас, все кардинальным образом изменилось.
– Что изменилось? Поясни, пожалуйста.
– Обстановка изменилась, и расклад сил тоже стал другим.