Тигхи немного помолчал, переваривая услышанное.
– Значит, у стены нет конца, – как бы подытожил он. Это было необъяснимо, по крайней мере пока, но почему-то теория показалась ему верной, разрешая, наконец, тайну стены. – Но откуда ты знаешь, что она бесконечна? – спросил он. – Ты же не мог вечно подниматься вдоль стены. И еще, – ему в голову пришла еще одна мысль, – если у стены нет ни верха, ни низа, где же тогда обитает Бог?
– Ах, Бог, – как бы вспомнил Чародей. – Однако, по-моему, мы все трое проголодались.
Он вытащил пакет из сумки, висевшей у него на животе, и развернул его. Там оказался вкусный мясной пирог. Затем извлек металлическую фляжку, точно такую же, какую Тигхи нашел в шкафчике под панелью управления. Чародей быстро разделил пищу на три части и самую маленькую подал ма. Она съела свою порцию с отсутствующим видом.
Тигхи в два приема расправился с пирогом и сделал глубокий глоток освежающей жидкости, слегка отдававшей горечью. От еды юноша немного осоловел, но вскоре к нему опять вернулась ясность мысли. Сам Чародей ел без особого аппетита отламывая маленькие кусочки пирога и точными, размеренными движениями отправляя их в рот.
– Что случилось с моей ма, мастер Чародей? – спросил Тигхи, снова перейдя на имперский из уважения к собеседнику. – Она сама не своя.
– Ты, сам того не зная, изрекаешь правду, – сказал Чародей. – Произошло, ну, скажем так: сжатие коры головного мозга. Вынужденная необходимость. Она не испытывает боли, и это очень важно. Однако мне очень трудно объяснить тебе суть черепно-мозговой операции по вживлению микрочипов в ее мозжечок. – Он поднес фляжку к губам, и из горлышка в его рот полилась тоненькая струйка жидкости. – Так на чем я остановился? – спросил Чародей, опять принимаясь за пирог.
– Не знаю, мастер Чародей, – ответил Тигхи. – Мне трудно следить за твоим объяснением.
Юноша говорил на имперском языке, надеясь подольститься к Чародею, но кожистое лицо тут же исказилось гримасой недовольства.
– Не болтай зря на имперском, – раздраженно произнес он на деревенском языке. – Мне и без того трудно объяснять тебе все это. Не хватало еще, чтобы ты мысленно переводил такие сложные категории на иностранный язык! Говори на родном языке, мальчик!
Еще один кусочек пирога отправился в его рот.
– Давай поговорим гравитации, мой сын, – сказал Чародей. – Гравитация. Нет никакой другой силы, которая делала бы мир таким опасным местом. Кстати, опасность или риск – необходимое условие существования. Мои старания избежать опасности и определяют судьбу остального человечества. Его большинства, должен сказать, ибо ни я, ни мой Возлюбленный не ограничены этим риском.
Тигхи удивленно вскинул голову. Мысль о том, что такая уродливая личность могла иметь возлюбленных, показалась ему совершенно неуместной.
– Твой возлюбленный, мастер Чародей? – спросил он.
Чародей кивнул:
– Ты удивлен потому, что находишь мое лицо отвратительным. Это твой недостаток, мой хорошенький, а не мой. У меня несколько возлюбленных, и все они сосредоточены во мне самом. Мы летим к Восточному Полюсу, потому что именно там лучше всего можно укрыться от них. В особенности от того, кто твердо намерен уничтожить меня. Как будто он способен сделать это. Ведь тогда он уничтожил бы и себя. Мы – едины. Но, – Чародей недовольно покачал головой, – мы говорим не о моем Возлюбленном, какой бы увлекательной я ни находил эту тему. Мы, мой дорогой мальчик, говорим о гравитации.
– Гравитация, – повторил Тигхи.
– Ты понимаешь, что такое гравитация? – недоверчиво спросил Чародей.
Тигхи сглотнул слюну. Вкус мясного пирога уже почти исчез с его языка, и юноша очень сожалел об этом.
– Я понимаю это слово, Чародей, – ответил он.
Ответ, похоже, пришелся Чародею по вкусу. Он опять выдавил из себя смешок и кивнул.
– Великолепный ответ, моя юная обезьяна, – сказал он, – за него не жалко отдать премию философа. Да, человеческие существа всю жизнь пытались постичь суть гравитации. И все же она ограничивает нас. Кто построил стену?
Сначала Тигхи воспринял вопрос как чисто риторический и потому не стал отвечать на него. Он усердно трудился, кончиком своего языка доставая последние крошки мяса, застрявшие между зубов. Чародей замолчал, и тогда до Тигхи дошло, что вопрос все же был адресован ему. Юноша поднял голову:
– Прошу прощения, Чародей?
– Кто построил стену, мальчик?
– Бог, – механически ответил Тигхи.
– Человек, – возразил Чародей. – Человек построил стену. Мы построили ее.
Тигхи поразмыслил, затем ответил:
– Этого не может быть, господин Чародей. Как может человек построить нечто такой высоты, которая продолжается бесконечно?
Тем не менее юношу потряс грандиозный масштаб такого начинания. Сотни людей, тащивших огромные каменные плиты, одну за другой, строивших стену такой необъятной величины. Сколько поколений потребовалось для этого? И какие умения и навыки в строительном деле, которые теперь утеряны? Однако эти картины, возникшие в его живом воображении, не могли иметь места. Они были совершенно нереальными. Такого никогда не могло быть. Это бессмыслица.
– Я никогда не утверждал, – ответил Чародей, – что стена безгранична в своих размерах. Это уже твоя интерпретация. Я сказал, что у стены нет ни верха, ни низа, вот и все.
– Тогда я не понимаю, – признался Тигхи.
– Когда я говорю, что стену построил человек, – терпеливо начал объяснять Чародей, – то я имею в виду, что он изменил свой мир и превратил его в мировую стену. Это гравитация, понимаешь?
– Нет, Чародей.
– Конечно, нет. Хорошо, давай подойдем к этому следующим образом. Изменилась гравитация. Ты знаешь, что такое гравитация. Это сила притяжения. Она тянет нас вниз. Если мы ступаем с лестницы, нас тянет вниз, к полу, так? Настолько просто, что вряд ли требует объяснения! Ты упал!
– Я упал, – согласился Тигхи.
– Вниз тебя притягивала сила притяжения, гравитация. Вот видишь? Гравитация, точнее, ее поле расположено параллельно, миру, и именно это и определяет мир, в котором мы живем. Однако так было не всегда. Когда-то – и это время было сотни лет назад – гравитационное поле действовало в ином направлении.