Ноги болтались над пустотой. Туда, вниз, страшно было даже посмотреть. Значит, лучше смотреть вверх.
Стена мира была на месте. Она простиралась вверх и вниз с завораживающей бесконечностью, от которой веяло непоколебимой, вечной прочностью. На мгновение страхи Тигхи испарились; противный вкус во рту, спазмы в желудке отступили на задний план, превратились в ничто перед грандиозным размахом самой стены. Теперь он удалился в воздухе на достаточное расстояние, чтобы оценить ее необъятность. Он заметил также небольшую кривизну стены или выпуклость; она слегка изгибалась вправо и влево. Однако это объяснялось оптическим обманом перспективы: его взгляд устремился вверх, туда, где продолжение стены терялось в дымке.
Ати потянул за шнур, и змей Тигхи дернулся и, уйдя в сторону, совершил вираж. Изменились и перспектива. Глаза юноши скользнули по стене, и в следующий момент перед ним открылось голубое пространство, испещренное крошечными рваными облаками. Тигхи увидел шнур, протянувшийся от его змея к змею Ати. Он был туго натянут.
Разверзшаяся внизу бездонная бездна манила взгляд словно магнитом, и Тигхи снова ощутил спазмы в желудке. Конструкция на его спине заскрипела: все ее элементы испытали нагрузку, когда Тигхи резко ушел вниз.
Сейчас он даже не знал, есть ли в нем страх, боится ли он. Очень досаждал привкус горечи на языке, которая жгла, словно огнем. Во рту, на зубах, на губах, везде сохранялся вкус рвотной массы. Как жаль, что нет баклажки с водой, чтобы выполоскать рот и избавиться от горечи, подумал Тигхи.
Его грудь содрогнулась от рыданий, которые, впрочем, вскоре прекратились. Всхлипнув в последний раз, он успокоился. Он не погиб. Все в порядке. Он в воздухе. Он летит. Протянув руку, Тигхи дернул за тягу, как его учили на практических занятиях в тренировочной раме. Ветер свирепо ревел и хлестал Тигхи в лицо, но змей постепенно начал выполнять тот маневр, какого хотел Тигхи. Несмотря на шум ветра, было слышно, как заскрипел кожаный шнур, соединявший оба змея. Юноша тут же отреагировал на это, дернув за обратную тягу, сделав это почти машинально. Змей дрогнул, края крыльев опустились, и он совершил левый поворот, описав плавную дугу. Натяжение шнура ослабло, и под воздействием ветра он выгнулся дугой.
Змей Ати находился на вполне безопасном расстоянии. Во всяком случае, так показалось Тигхи, и он направил свой змей к нему. Однако скорость сближения оказалась слишком большой, и змей Ати вырос перед ним совершенно внезапно и так близко, что до него можно было достать рукой. Тигхи завопил от страха, тем более что лицо Ати с широко разинутым ртом и выпученными глазами никак не добавляло уверенности. Ати заорал что было мочи, и этот крик выражал ужас и злость одновременно. А затем Тигхи проскочил мимо него, и лишь чудо спасло оба змея от столкновения.
Неосторожность Тигхи привела к тому, что оба юноши оказались на волосок от гибели.
Кое-как Тигхи приналег всем телом на правую сторону рамы, высвободившись из ремней, и резкое пикирование прекратилось, но змей перевернулся, и на какой-то миг юноша завис в воздухе вверх ногами. Душа ушла в пятки, но в следующее мгновение змей опять принял прежнее положение. Ветер свистел в ушах. Кожа змея трепетала и дергалась, как живая.
Перед Тигхи опять появился Ати, который управлял змеем резкими, но несильными толчками. Он делал это, чтобы находиться лицом к Тигхи. Рот Ати был широко раскрыт. Он кричал что-то, но из-за сильного шума ветра Тигхи совершенно не слышал его голоса. Ярость, отразившаяся на лице Ати, настолько исказила его черты, что Тигхи в изумлении уставился на него, забыв на какое-то время о своем змее.
Еще секунда – и порывом ветра их раскидало в разные стороны.
Тигхи изо всех сил сопротивлялся стихии, бросавшей змей, словно щепку, и старался подчинить это хрупкое сооружение своей воле. Практические упражнения в клетке, жестко установленной на выступе, не шли ни в какое сравнение с действительностью. Кроме того, Уолдо торопился. Он должен был научить его летать до начала войны, и такая спешка не могла не сказаться на качестве подготовки.
Тигхи потянул за продольную тягу, и змей поднялся и развернулся в обратную сторону. Перейти к парящему полету оказалось не так-то просто. Мозг теперь с невероятной четкостью фиксировал происходящее, и Тигхи осознал, что никогда не сможет приземлиться, если не стабилизирует полет.
Внезапно что-то больно хлестнуло по его левой ноге: он оглянулся и увидел, что кожаный шнур свободно болтается в воздухе. Тигхи понял, что Ати, рассерженный опасным сближением их змеев, счел за лучшее отвязать свой конец шнура, который извивался, хлопал и принимал форму змеи, готовящейся к броску. Тигхи решил тоже избавиться от шнура, привязанного к раме змея у его плеча, и, нащупав узел, кое-как развязал его. Шнур соскользнул с перекладины и, свернувшись спиралью, стал падать вниз.
Тигхи огляделся вокруг. Грандиозная перспектива не просто ошеломляла его, но и наполнила радостным возбуждением. Он гордился собой, гордился тем, что ему удалось сделать. Он повернул налево, затем направо. Вся стена мира, основа основ и прочная опора всего, заплясала и запрыгала перед его глазами. Тигхи менял положение своего тела в ремнях подвески так, как его учили в клетке там, на земле; только здесь, в этой новой стихии, равновесие его тела и просторной поверхности змея существовало в новом измерении. Наклон вперед навстречу порыву ветра, дувшего снизу, – и змей парил в воздухе, покачиваясь из стороны в сторону. Наклон назад – и бриз поднимал его вверх. Стоило поставить плоскость змея почти вертикально, и она теряла опору на воздух, и змей начинал терять высоту, падение можно было замедлить и превратить в пологий спуск, надавив руками на поперечный брус или перевернув тело на бок.
Другие змеи кружили в воздухе, словно птицы, снижаясь по спирали. Тигхи предельно сосредоточился и тоже начал снижаться. Во рту у него ужасно пересохло, а от пота щипало в глазах. Ногам было так холодно, что он даже не чувствовал пальцы ступней. Управлять змеем оказалось очень непросто.