— Не знаю. Могу лишь подтвердить, что во время обеденного перерыва играл с Кармой-кун[5] в шахматы.
— Прекрасно. Слова пятого свидетеля удостоверены. Пятый свидетель, прошу вас продолжать.
— Мне даже подумать стыдно, что вы можете полагать, будто я собираюсь здесь серьезно с вами разговаривать. На ваши вопросы я отвечаю только потому — я уже говорила об этом, — чтобы не раздосадовать вас своим молчанием, — сказала Ёко таким тоном, что стало ясно: происходящее в зале для нее непереносимо. — Закончив игру в шахматы с управляющим, Карма-сан закурил и минут десять проговорил со мной.
— О чем вы разговаривали?
— О кинофильме.
— О каком кинофильме?
— «Глупый судья».
— Что такое?!
— Это название фильма.
— Хм, странное название. Но, к сожалению, я этого фильма не видел. Расскажите, пожалуйста, о чем он.
— Я считаю, что к показаниям свидетельницы фильм не имеет ни малейшего отношения, — возразил Рыбий Глаз.
— Ну что ж, согласен, продолжайте, прошу вас, — сказал юрист.
— Закончив разговор, Карма-сан стал диктовать мне работу, которую мы не завершили утром, а я печатала. На три часа было назначено профсоюзное собрание, и мы с Кармой-сан ушли. На собрании сидели рядом. В четыре часа я неожиданно получила повестку — меня вызывали сюда.
— Затем?
— Затем всё. Из сказанного ясно, что Карма-сан не может быть виновным.
— Почему же?
— Да хотя бы потому, что за все это время Карма-сан просто был не в состоянии совершить воровство. До чего же тупой судья!
— Грубиянка! Немедленно выставьте ее вон! — закричал юрист, вскочив с места.
Зал волновался и шумел — раздался треск отодвигаемых стульев, торопливый стук каблуков. В этом шуме тонули крики Ёко:
— Отстаньте! Не хватайте меня! Я имею право поступать так, как считаю нужным!
Шум разом смолк.
— Немедленно выставьте ее вон!
Но юриста уже никто не хотел слушать. Наверное, симпатии были на стороне Ёко. Да, теперь нужно будет по-новому взглянуть на Ёко, подумал я. Мне хотелось передать ей это мое чувство, и я обратил свои глаза, хотя они и были завязаны, в ту сторону, откуда слышался ее голос.
Раздался стон юриста:
— О-ой, грудь сжало. Дыхание перехватило. Кажется, я умираю.
— Не беспокойтесь, — сказал второй юрист. — Я вас заменю, так что можете спокойно умирать.
Раздался тяжелый грохот опрокидываемого стула, после чего первый юрист уже не произнес ни слова.
— Итак, — сказал юрист с плохой дикцией, который до этого почти не раскрывал рта, — мы продолжаем наш дегенеративный суд.
— Может быть, он хотел сказать — беспристрастный? — произнес Рыбий Глаз.
— Нет, наверное, справедливый, — возразил один из философов.
— Вряд ли. Он сказал деспотичный, — вмешался другой философ.
— А я бы хотел толковать это слово так, как оно произнесено, — дегенеративный, — сказал математик.
— Я имел в виду все, что вы назвали, — заметил юрист. Раздался восторженный шепот. Юрист преисполнился гордости и повторил: — Я имел в виду все, что вы назвали. — Но теперь восторженного шепота уже не последовало, и он, немного приуныв, сообщил: — В общем, продолжим суд. Ответственный за регламент, быстрее выносите решение о виновности обвиняемого...
— Разумеется, виновен, — поспешно перебил его один из философов. — Но такое решение выносит не ответственный за регламент, а мы. Да и время еще для этого не приспело.
— Не говоря уж о том, что Карма-сан невиновен. Его алиби полностью доказано, — сказала Ёко.
На нее тут же набросился Рыбий Глаз:
— Чепуха! Обвиняемый задержан на месте преступления. — И вдруг заговорил уже совсем другим тоном, с воодушевлением и пафосом, обращаясь не к кому-то одному, а ко всем собравшимся в зале: — Официально требую предоставить мне слово для заявления в качестве первого свидетеля, в качестве ответственного за регламент, в качестве ответственного за ведение протокола.
— Пожалуйста, — хором ответили заседатели.
— Согласно показаниям большинства свидетелей, можно считать установленными следующие факты. Во-первых, не исключена возможность, что машинистка Ёко является соучастницей обвиняемого; во-вторых, даже если имя обвиняемого не Карма, а обвиняемый и господин Карма имеют случайное сходство с кем-то третьим, — в общем, в любом случае обвиняемый не в состоянии избежать того, чтобы его признали виновным. В связи с этим я хотел бы заявить еще об одном факте, а именно: я свидетельствую, что обвиняемый подпадает под второй случай, и вместе с тем утверждаю, что пятый свидетель невиновен.
— Ваше заступничество неуместно.