***
Открыть нечто новое, можно только вознося душу к состояниям неведомым, а найдя неведомые состояния, можно столкнуться с тем, что никто не зайдет в их открытую дверь. Ее не увидят. Войти можно только в знакомое. Парадокс в том, что человек не может понять мысли, доступные при определенном состоянии души и жизненном опыте.
***
Когда в доме заводятся тараканы или мыши и едят продукты и даже не продукты, а объедки, и то становится противно и гадко. Хозяин вынашивает планы мщения и реализует их, с удовлетворением наблюдая за гибелью. Но гораздо хуже, когда в коллективе, состоящем из людей, защищенных законами, юристами, судьями, милицией, прокуратурой и разными правозащитниками, заводится такой подлец или даже полный мерзавец, причиняющий вред своему начальнику. И пусть этот вред умозрительный, вроде обид, высказанных уже давно и трижды отплаченных, но сам вид этого человека, получающего заработную плату и жрущего хлеб в организации, где правит обиженный начальник, не дает тому спокойно вздохнуть и расправить плечи.
***
Если сравнивать талант с гвоздем, то вначале надо точно определить место, в котором он может глубоко войти в мир, затем научиться наносить точные рассчитанные удары, и, наконец, найти полезный обществу предмет, который требуется закрепить в определенном контексте с помощью гвоздя таланта и поверхность, о которую не сломаешься. Поэтому, даже обладая талантом, реализовать его не всегда удается. Некоторые его забивают шляпкой вниз, другие создают ненужные соединения, третьи бьют сильно, но неточно, четвертые выбирают слишком твердую поверхность, переламывают сами себя или притупляют свои способности.
***
С точки зрения обычного человека – равный не может управлять. Управлять может высший и неопределенный. Люди, обладающие властью, наделяются публичным ожиданием божественности и дьявольщины, тем, чего нет у обычного человека. И многие люди, получающие власть, вынуждены соответствовать образу. Кто-то это делает с удовольствием, кто-то – без, а тех, кто сохранил себя, молва все равно обряжает в шкуру властителя. В последнем случае рассогласование между шкурой и ее содержанием заметно.
Тело льва могло бы питаться травой, если вложить в него душу Пегаса. Но жизнь эта была бы коротка из-за неприспособленности тела льва к употреблению травы.
«Ты уж будь чиновником или уходи», – говорят зрители мысленно. Но это неверно. Хорошо, что во власти есть люди, а не должностные автоматы, может они изменят власть к лучшему.
***
Новый город или организация как пылесос – вначале активно втягивает людей. Пылесборник заполняется, внутри него все пребывает в движении, но гниения еще нет. Затем, по мере заполнения пылесборника, в него начинает влетать ровно столько же людей, сколько вылетает. Застарелый мусор собирается в конгломераты, в уплотнения, которые, если пылесборник не чистить, спрессовываются или даже гниют. И чем дальше – тем хуже. Даже при чистке спрессованное не удаляется, а все новое, что засасывается в пылесос, тут же обрастает липкими нитями гнили или выносится наружу, то есть – отторгается.
***
Человек смертен, и сомнительно, чтобы истинной была идея мученического служения догме. У человека есть один долг – долг перед собой. Долг – сделать себя счастливым, а тут уже можно выбирать: счастье в бедности ли – богатстве, счастье в ощущении жертвенности своей, служении или счастье в стремлении к власти, счастье в лечении или даже убийстве… Счастье может быть любым и надо иногда иметь мужество, чтобы отстаивать право на свое счастье, несмотря на противодействие людей, имеющих иные взгляды. Иногда в связи с разным пониманием счастья возникают мировые войны, убийства, снятия с работы. Но лучше умереть, не теряя веры, чем, потеряв веру, умереть.
***
Многим исследователям свойственно придавать личные человеческие черты птицам, животным, деревьям, растениям и даже чиновникам, но, обнимая дерево, глупо надеяться на взаимность, как и при любовном оглядывании винограда. При этом человек придумал столько дел, которые необходимо исполнить перед тем, как позаботиться о себе, как о человеке, и так этими делами себя увлек, что даже перед смертью думает не о душе, а о том, как накопить на собственные похороны или выхлопотать инвалидность.
***
День рождения – это тоже своеобразные поминки. Ступени, приближающие к смерти. Неужели человек не видит иной радости, как быть провожаемым к смерти и провожать к смерти? Почему нельзя просто радоваться жизни, природе, населяющим ее живым тварям, и не придавать поминального смысла человеческим праздникам?