Может, и тогда все было не так.
Входит еще один человек. Он не в полицейской форме, как Адриан, но у него на лице буквально написано: «Полиция». Он в темном костюме, и видно, что плечи его осыпаны перхотью. Он с очень серьезным видом осматривает место происшествия. По тому, как он смотрит в окно на лес, я уже могу сказать, что едва ли он местный. Он стоит в проеме двери и внимательно изучает наши лица. Я стараюсь ничем не выдать себя, но сердце колотится так, словно сейчас вырвется из груди.
— Я детектив Кроуфорд, — говорит он почти ласково. — Мне жаль, что с вами такое случилось, ребята. У меня тоже есть дети, ваши ровесники.
Я понимаю, чего он сейчас добивается. Он хочет установить с нами контакт. Много у кого дети — наши ровесники, но они даже в страшном сне не совершат того, что сейчас совершили мы наяву.
— Вы может предположить, чем нанесена рана? — спрашивает он далее. — Ножом? Я вижу, тут как раз не хватает одного ножа.
Он указывает на подставку над плитой, и мы боимся вдохнуть. Мама тоже. У нее очень взволнованный вид — на шее выступили розовые пятна, как всегда, когда она сильно нервничает.
В ее глазах появляется стальной блеск, в точности как шесть лет назад, когда они с папой пришли взглянуть на этот дом. Она тогда сказала: «Да, сейчас мы не можем его себе позволить, но, черт возьми, мы его купим, даже если не знаем, как.»
— Я не знаю, — говорит она твердо. — Дети, вы видели что-нибудь?
В этот миг я хочу подпрыгнуть и крепко обнять ее. Она готова прикрывать нас, даже не зная всего, что мы совершили.
— Нет, — говорю я.
— Нет, — отвечают остальные.
Мама нас прекрасно понимает. Она всегда знала, что нам нужно, и нам даже не приходилось ничего говорить. Мама и сейчас нас видит насквозь, совсем как в тот раз, когда у меня была сломана рука, но признаться в этом было нельзя, чтобы не испортить семейный обед в честь годовщины смерти Джоела. Ведь мама и папа столько к нему готовились! Никто ничего не заметил, даже дедушка, который также, как и мама, обычно замечает, когда нам плохо. Но мама необъяснимым образом все знала, и она повезла меня в больницу, как будто семейный обед для нее ничего не значит, хотя он значит для нее все.
— Вы можете предположить, кто мог бы причинить вред вашему мужу? — спрашивает детектив, глядя на нас, потом на маму.
— Нет, не могу, — говорит мама. — Как вы, наверное, знаете, он собирался стать членом местного совета и готовился к выборам, но я не могу представить себе, чтобы это имело хоть какое-то отношение к тому, что здесь произошло.
Я слышу знакомые голоса на улице, и меня вновь начинает мутить. Это бабушка и дедушка. Я выглядываю в окно и вижу, как они разговаривают с Андреа Купер, которая пытается заглянуть в кухню и увидеть нашего папу.
Я едва не падаю в обморок при виде их грустных морщинистых лиц, когда они видят папу, их сына, на полу в крови. Но я изо всех сил держусь, как тогда, со сломанной рукой.
Со временем привыкаешь скрывать плохое.
Глава шестая
Четверг, 18 апреля 2019 года, 17.00.
Мелисса ехала в машине скорой помощи, и отблески синих огней на дороге вместе с резким воем сирен сильно били по нервам. Она крепко сжимала руку Патрика, говорила ему, что он справится, что он сильный. Вдруг непрерывный писк внезапно оборвался.
— Подвиньтесь, — велел парамедик и, легонько оттолкнув ее в сторону, начал делать Патрику искусственное дыхание.
— Что с ним?! — закричала Мелисса. — Он умирает?!
— Он потерял много крови, — объяснил парамедик в перерывах между вдохами. Машина резко рванула вперед, и Мелисса ухватилась за сидение, чтобы не упасть. Лицо Патрика было мертвенно-голубым.
Господи, неужели она станет вдовой? Как она теперь справится со всем этим? Одиннадцать лет назад она потеряла сына, а теперь может потерять мужа.
Но Патрик вновь задышал.
— Он придет в себя? — спросила Мелисса.
— Чем быстрее мы доедем до больницы, тем больше шансов, — ответил врач.
Когда наконец они добрались, Патрика сразу же повезли в реанимацию, и крики врачей, отдающих распоряжения, и медсестер, тащивших все необходимое, слились в один сплошной гул. В какой-то момент Мелисса заметила родителей Патрика, Билла и Розмари, в ужасе смотревших, что происходит с их сыном. Короткие седые волосы Розмари растрепались, и она прижимала к носу скомканные бумажные платки. Билл изо всех сил старался оставаться спокойным и сильным, но и он не выдержал — всхлипнул, когда одна медсестра приподняла рубашку Патрика и обнажила зияющую рану, а другая тем временем осторожно обследовала кровавую рану на виске.