— Понимаю.
— Я должен привести вас к присяге, чтобы официально включить в состав Ученого совета ее величества…
Лорд вытащил из выдвижного ящика Библию, и я торжественно поклялся верой и правдой служить королеве. Парр коротко кивнул, вернул книгу на место и спросил:
— Ну, что нового вам удалось узнать?
Я вздохнул:
— Ничего хорошего, милорд.
Я поведал ему, что первое нападение на жилище Грининга случилось еще до кражи «Стенания грешницы», что власти отказались от расследования и что друзья Грининга, похоже, затаились, причем не исключено, что они даже являются анабаптистами. Под конец я объяснил, как сбежал Элиас. Мне пришлось откровенно рассказать про неосторожность Николаса, опрометчиво назвавшего имя Бертано, хотя я и похвалил своего помощника за то, что он обнаружил обрывок кружева. Я принес этот клочок ткани с собой и теперь положил его на стол. Лорд Парр рассмотрел его:
— Тонкая работа, дорогая… Характерный черный узор. — Он перевернул лоскут. — Вышивальщик королевы, мастер Галлим, всю жизнь проработал в гардеробе королевы в замке Бэйнардс и знает всех изготовителей кружев в Лондоне. Может быть, он сумеет выяснить, чья это работа.
— По обрывку манжеты?
— Такого качества — возможно. — Лорд нахмурился. — Подмастерье уверен, что первое нападение случилось еще до того, как «Стенание грешницы» пропало?
— Вполне. Мне очень жаль, что он сбежал. Услышав имя Бертано, парень пришел в ужас.
— Я никогда раньше его не слышал… Так, значит, Оукден подслушал, как они говорили об этом Бертано: дескать, он посланник самого Антихриста и погубит нашу страну?
— Определенно. И я считаю Оукдена честным человеком, — сказал я и, поколебавшись, добавил: — Он просит, чтобы теперь мы оставили его в покое, боится за свою семью.
— Все мы боимся, — резко ответил Парр. — И тем менее прошло уже одиннадцать дней, как рукопись украли, и до сих пор — ни слова, вообще ничего… Кто мог ее похитить?
— Наверняка не религиозные радикалы.
— Но если бы ее украл папист, книга была бы уже опубликована, и тогда бог знает что стало бы с моей племянницей. Король очень строго смотрит на любое проявление нелояльности. — Лорд Уильям закусил губу. — Нам нужно отыскать этого подмастерья. — Он недовольно посмотрел на меня. — Вы не должны были упустить его.
— Мне очень жаль, что так вышло, милорд.
— А эти три товарища Грининга — они где-то скрываются? Уехали из Лондона?
— Похоже на то. Хотя они могли просто затаиться на время. Констеблю известно, где они живут. Он присматривал за ними в этом году как за возможными еретиками.
Лорд Парр сердито нахмурился, и на его бледных щеках выступили пятна.
— Ну просто Божья кара эти оголтелые радикалы со своими безумными идеями! Они ставят под удар тех из нас, кто хочет реформ, но знает, что нужно действовать потихоньку. Они понятия не имеют о реальной политике. Может быть, и нет на самом деле никакого Бертано, а это лишь фантом, плод их воспаленного воображения! — Лорд Уильям издал долгий вздох, успокаивая себя, а потом проговорил: — Вы должны разыскать эту троицу, дружков Грининга. Поговорите с ними, узнайте, что им известно. — Он снова нахмурился. — И если опять возьмете с собой своего ученика, объясните ему хорошенько, что надо держать язык за зубами.
— Можете быть уверены, милорд, я проведу с ним беседу.
Я сообразил, что на поиски пропавших единомышленников Грининга потребуется немало времени. Да уж, это расследование становилось все более запутанным и опасным. Кроме того, я подумал, что в конторе в Линкольнс-Инн есть одно дело, которое я никак не могу поручить своим подручным, — предстоял осмотр экспертами стенной росписи по иску миссис Слэннинг, — и меня на мгновение охватила паника. Ощутив, что кресло подо мной покачнулось, я крепко вцепился в подлокотники.
— В чем дело? — резко спросил лорд Парр.
— Простите, милорд, я… Сегодня выдался тяжелый день, а вчера я присутствовал на сожжении. Иногда от усталости у меня возникает странное чувство — будто весь мир вокруг начинает качаться…
Я ожидал, что собеседник одернет меня, осудит за слабость и жалобы, но, к моему удивлению, он тихо произнес: