Менжу и Макреди в фильме исключительно хороши, они не переигрывают и не делают образ порочного зла слишком утонченным. Дуглас, напротив, временами слишком усердствует, например когда он изливает свою ярость на Бруларда и называет его «дегенеративным стариком-садистом». Когда напоследок Дакс говорит: «Мне жаль вас», эти слова, произнесенные с высоты его морального превосходства, кажутся даже неуместными. Брулар, с его точки зрения, просто делает то, что делают все генералы. После казни он замечает: «Это была чудесная смерть», – для него это все не более чем замечательное зрелище. Когда Брулар понимает, что Дакс осуждает Миро не потому, что пытается добиться повышения, а потому, что искренне возмущен, он называет его «идиотом». Гэри Гиддинс отмечает, что в этой сцене Брулар в исполнении великолепного Meнжу не кажется «ни многословным, ни ушлым»: он совершенно искренен в своей безнравственности[52]. Брулар одерживает победу: это его мир и его война.
В умении Кубрика сладить со вспыльчивым и обидчивым Менжу проявились его практичность и проницательность. Чтобы заполучить Менжу на роль в «Тропах славы», Кубрик пошел на хитрость: пообещал, что у него будет главная роль, добавив, что Брулар был «хорошим генералом, который старался изо всех сил». Между ними на съемочной площадке периодически возникали трения. Однажды Менжу устроил истерику из-за огромного количества дублей, которых требовал от него Кубрик. Он сказал 29-летнему режиссеру, что тому не хватает опыта «в искусстве руководить актерами». Спокойно и тихо, как обычно, Кубрик сказал Менжу: «Сейчас получается не очень хорошо, но мы будем продолжать делать это, пока все не станет как надо, а так и будет, потому что вы, ребята, молодцы»[53]. В этом есть доля мальчишеской наивности новичка, и Кубрик воспользовался ею как своим преимуществом. Это же надо – сказать: «Вы, ребята, молодцы» такому ветерану кинематографа, как Менжу!
Кубрику удавалось ловко управлять не только Менжу, но и звездой этого фильма Дугласом. Ему пришлось проявить большую находчивость, чтобы, с одной стороны, исполнить желание Дугласа стать отважным героем «Троп славы», а с другой стороны, обмануть его, представив в ироническом контексте на фоне Менжу, играющего роль Брулара (последний предвосхищает яркий образ циника Зиглера из «С широко закрытыми глазами»). Тем не менее законченный фильм Дугласу понравился.
В конце «Троп славы» мы узнаем, что люди Дакса вернутся на фронт. Все будет по-прежнему бессмысленно; в конце концов, казненные солдаты забываются так же легко, как и все погибшие на войне. Дакс проиграл во всех смыслах. Кубрик отказался дать Дугласу возможность испытать катарсис от победы гуманных идеалов над зловещими угнетателями простого человека. Эти угнетатели, Миро и Брулар, вписываются во вселенную Кубрика, в то время как Дакс остается наивным исключением.
Этот полный безысходности финал спасает «Тропы славы» как от либерального благочестия в духе Стэнли Крамера, так и от ощущения бессмысленности происходящего после того, как Дакс посылает своих людей на смерть в битве за Муравьиный холм, прекрасно зная, что этот бой выиграть невозможно. Среднестатистический зритель идентифицирует себя с Даксом и соглашается с его высокомерными обвинениями, не совсем понимая, что Дакс служит военной машине – точно так же, как Миро и Брулар. Однако Кубрик ясно дает понять: война требует огромного кровопролития, символических жертв и все солдаты – это расходный материал.
В финале «Троп славы» есть сцена, где пленную немецкую девушку заставляют петь перед группой французских солдат на постоялом дворе. Трактирщик толкает ее на сцену, растерянную и беспомощную. Сначала солдаты издеваются над ней, но она быстро доводит их до слез своей песней.
Эту девушку играет Кристиана Харлан, фигурирующая в титрах под сценическим псевдонимом Сюзанна Кристиан. У нее короткие светлые волосы и жалостливые темные глаза. Несмотря на то, что она напугана, в ее облике есть что-то успокаивающее. Катарсис, которого Кубрик лишает нас в сцене ужасающей казни трех солдат, настигает зрителя во время исполнения старой немецкой песни, пронзительной Der Treue Husar («Верный гусар»), которую выбрала сама Харлан. (В 1956 году Луи Армстронг спел ее по-английски на шоу Эда Салливана.) Образ Харлан – это образ юной девушки, но в то же время – и матери; она, единственная женщина в фильме, становится голосом бесконечного горя, которое мужчинам выразить словами не дано.