Потребовалось всего несколько дней, чтобы все сотрудники продюсерской компании прибыли в Ирландию. Каждый, кто начал работать над «Барри Линдоном», должен был оставаться до самого конца. Стэнли не отменил ни одного аспекта работы, хотя он уменьшил количество рабочих в платежной ведомости, чтобы как можно больше сэкономить. Огромная производственная машина, которая постепенно набирала обороты в Эбботс-Мид и Радлет, продолжала работать. Она состояла из десятков винтиков: некоторые были небольшими, некоторые – крупными, но все они были важны. Каждый из них был необходимой частью двигателя, сердцем которого являлся Стэнли Кубрик.
Я привез в Ирландию множество документов: разрешения юристов начать работу над фильмом, платежные ведомости, составленные бухгалтерами, страховые договоры, составленные Маргарет. Затем я отправил несколько грузовиков мебели и реквизита, которые были арендованы или заказаны в Лондоне. На обратном пути грузовики были заполнены материалами, которые были больше не нужны в Ирландии и могли храниться на складах в Англии. Мне даже пришлось доставить десятки и сотни коробок со свечами. Стэнли и Джон решили использовать их для освещения интерьерных ночных сцен; они хотели как можно меньше использовать прожекторы и другое электрическое освещение.
Я путешествовал по земле, воде и воздуху. На самолете я долетал примерно за час, плюс время регистрации на рейс. На машине или грузовике с прицепом это занимало все утро или день. На поезде было так же долго, но зато более комфортно. Я мог съесть что-то и отдохнуть. Я словно находился в номере отеля. Несмотря на то что это было шикарно, мне нечасто выпадал шанс насладиться, потому что все было неожиданно и срочно. Самыми плохими поездками были морские. Когда я отправился в Кале 19 января 1960 года, чтобы иммигрировать в Англию, я впервые в жизни увидел море. Это было страшное путешествие: паром казался слишком маленьким, перегруженным людьми и опасно неуправляемым. Я приложил все усилия, чтобы не умереть здесь, посреди бури, даже не зная, был я в Англии или во Франции. Когда Стэнли сказал, что не готов доверять паромной компании заботу о дюжине коробок, мне перестало хватать воздуха. Я совершил трехчасовое путешествие, цепляясь за поручни и закрыв глаза, оглушенный звуком волн, разбивающихся об окна, и молясь, чтобы снова коснуться суши.
В аэропорту Хитроу я использовал билеты с открытой датой, что означало, что я мог сесть на первый доступный рейс. Маргарет сумела договориться с авиакомпаниями на благоприятных условиях благодаря большому количеству заказов, которые сделали Hawk Films. Любой, кто был в Хитроу осенью 1973 года, слышал это сообщение: «Эмилио Д’Алессандро, свяжитесь с офисом». Объявление давалось каждые пятнадцать минут вместе с другими, в которых говорилось о задержках или о том, куда идти. Я знал: это значило, что я должен связаться с Маргарет. Это была ее идея: я услышу это, как только доберусь до места регистрации и узнаю, что мне нужно немедленно связаться с флигелем. По дороге к выходу на посадку я проходил мимо доски объявлений персонала аэропорта. Среди их сообщений были заметки, которые Маргарет оставляла для меня по телефону, с подробностями о том, где взять различные материалы и с кем связаться, когда я доберусь до места. Я срывал эти записки с доски, запихивал их в карманы и спешил на рейс. Это были особые привилегии, полученные благодаря использованию зарекомендовавшей себя системе флигеля: подарки тем, кто был на посту.
Той же стратегией мы пользовались на таможне в портах в Англии и Ирландии. Таких случаев было не очень много, но они имели огромное значение: телефонный звонок накануне, чтобы убедиться, что все еще есть место, подсунутая банкнота тому, кто позволил бы подняться на паром, который уже был заполнен… Если бы мы этого не делали, потребовалось бы десять лет, чтобы закончить «Барри Линдона». Съемки постоянно висели на волоске эффективности транспортной системы. Даже малейшая задержка, вызванная однажды недоразумением на таможне или отмененным самолетом, означала бы, что сотни людей будут стоять и ничего не делать, а это было ужасно дорого. Чем были жалкие пять фунтов, привлекательные чаевые, в те дни, по сравнению с пятью тысячами фунтов, сэкономленными благодаря соблюдению графика?