Радж смеялся. Я открыл глаза и увидел ряд свастик. Фигурки, танцующие в кругах, располагались вдоль книжной полки.
Я почувствовал, как меня развернули, и моя рука легла на плечо Раджа.
— Самое время оставить Бабу Маму одну, — весело сказал он.
И затем я услышал голос моего отца: «Расскажи ему о Приити. Давай, сотри эту глупую улыбку с его лица».
Когда я снова открыл глаза, я увидел лампочку, болтавшуюся под потолком, выложенным пластиковыми серыми плитками.
Рядом со мной сидела загорелая девочка. Она была очень худой, практически истощенной. У нее были выразительные несчастные глаза, а на ее коже, несмотря на смуглый цвет, были видны прыщи, может, возрастные, а может, и того хуже.
Она была обнаженной, как и я.
Я посмотрел вниз и увидел свой член, еще не полностью опавший и без презерватива.
Боже, нет. Скажи мне, что я не сделал этого. Прошу, только не это. Я не чувствовал себя так же, как после того как мы с Кэрол занимались любовью. Но мы любили друг друга не в замасленной комнате-коробке, не на вонючем матрасе при свете одинокой сорокаваттной лампочки.
Я сел и надел рубашку. Я попытался вытереть пот, который градом лил с меня. Пот после секса? Здесь было достаточно жарко, чтобы даже саламандра вспотела. Поэтому, может, ничего не было. Но как я мог быть уверен?
— Я… я имею в виду, мы. Ну, было что-нибудь?
Девочка посмотрела на меня и поправила волосы. Затем она взяла небольшую тетрадь, открыла ее и написала на странице цифру. Там уже было много цифр. Она написала пятьсот.
Я должен был ей пятьсот рупий. Боже, это одиннадцать долларов.
Она закрыла тетрадь. Это была обыкновенная школьная тетрадь, на ее обложке был нарисован герб — слоник с четырьмя руками.
Дверь скрипнула, и появилось улыбающееся лицо Раджа.
— Я же говорил, что будет интересно, — сказал он.
Когда мы проходили мимо вышибал, разные мысли крутились у меня в голове. Нацисты были не единственные, кто использовал свастику.
33
Я проснулся от того, что кто-то барабанил в мою дверь. Я посмотрел на часы. Была полночь. Прошло всего два часа после того, как я лег спать.
Стук был настойчивым, если не сказать бешеным. Когда я встал и надел халат, мне показалось, что моя голова расколется надвое.
Это была Кэрол. Она была мертвенно бледная.
Я заметил у нее на спине струйки пота, когда она оттолкнула меня и прошла в номер. Затем она села на кровать.
Кэрол начала рыдать. Я налил ей стакан воды и сел рядом с ней. Пока она пила, я гладил ее волосы. Они были легкие и мягкие, как кошачий пух.
— Поговорим, когда ты успокоишься, — приговаривал я.
Глотки стали менее частыми, время между ними значительно сократилось. Кэрол подняла голову и простонала.
— Они знают, — сказала она, встряхивая головой и прижимая ладони к глазам, чтобы вытереть слезы.
Знают, что?
Кэрол допила воду и вцепилась в пустой стакан. Костяшки ее пальцев побелели. Она держала стакан так крепко, что он мог треснуть в любой момент. Я аккуратно вынул его у нее из рук.
Она обмякла и свернулась калачиком на моей кровати. Я приготовился быть терпеливым, но я не хотел, чтобы она заснула, так и не рассказав мне о том, что произошло.
— Скажи, Кэрол, что случилось?
Она села, опершись на подушку.
— В «Америка Дейли» будет опубликована история, — она еще раз всхлипнула и задержала дыхание, — обо мне.
— О чем?
— Миранда Карлсон узнала о нас с Джей Джеем. Я не знаю, как, но ей удалось это узнать. Да, они напишут не маленькую статью.
Старший юрист по банковским операциям «Джефферсон Траст» — любовница разбившегося банкира на шоссе Рузвельта. Кэрол была права. История получится большой и отвратительной. Фотографии Миранды с двумя детьми. Фотография Кэрол. Только не будет хватать номеров заключенного, но читатели в уме сами дорисуют их, в этом можно было быть уверенным.
— Кто уже знает об этом? — спросил я.
— Все, — Кэрол ударила кулаком по подушке, — люди из «Америка Дейли» уже неоднократно звонили мне, чтобы узнать все подробности и взять у меня интервью. Кто-то, должно быть, сообщил им, где я нахожусь. Боже, парень из газеты был переполнен радости, хотел знать все от и до: где, когда, сколько раз. Он спрашивал, не я ли заставила Джей Джея убить всех этих людей. Знала ли я Миранду и детей. Это был ужас.
— Что ты ответила?
Кэрол прикусила губу:
— Я все еще адвокат. Я сказала «без комментариев» и повесила трубку, — она взяла мою руку. — Они спрашивали и о тебе.
У меня екнуло сердце.
— Они знают, что машина зарегистрирована на твое имя. Они даже подозревают, что мы сбежали в Индию вместе. — Кэрол сжала руку в кулак, ее лицо, все тело напряглось. — Боже мой, я должна была сходить в полицию, и тогда я спасла бы тебя, а может быть, и себя тоже.
— Ты не сделала ничего дурного.
— Ничего дурного? — прошипела она. — В «Джефферсон Траст» всё видят несколько в ином свете.
— Ты уже разговаривала с ними?
— Мне позвонил генеральный консультант. Он баптистский проповедник, женат, у него четверо детей. Он едва мог говорить. Сказал, чтобы я вылетела в Нью-Йорк ближайшим рейсом. Я попыталась объяснить ему все, но он даже не захотел меня слушать, только сказал, что я смогу рассказать все президенту компании. — Кэрол подняла голову. Она была такой беззащитной, опустошенной отчаянием и безумством. Над одним глазом нависал локон волос. — Я погибла, — прошептала она.
— Тихо, тихо, — я убрал волосы с ее лица. — Сделай шаг в…
— А ты? Посмотри, что я сделала с тобой. Разреши мне позвонить в полицию.
Все было не так просто. Мы были как Бонни и Клайд.
Кэрол взяла меня за руку:
— Наверное, ты никак не можешь понять, почему я такая стервозная, почему я не подпускаю тебя к себе.
— Ты влюбилась в Ашиш Кетана и не могла признаться мне в этом.
Несмотря на все, Кэрол рассмеялась:
— Нет, но он очень неплохо сохранился для своих лет.
— Тогда почему?
Улыбка исчезла с ее лица.
— Чак Кранц подозревает, что между нами что-то есть. Прошел слух, нас видели в «Старбакс». Потом кто-то сложил два плюс два, и у них появился ответ. Во всяком случае, Чак позвонил мне и посоветовал заниматься делами и не отвлекаться. Он пригрозил, что расскажет обо всем генеральному консультанту и еще добавит, что «Клэй и Вестминстер» получали сделки только потому, что я спала с тобой.
— Но ведь и я, ты знаешь, очень хороший юрист.
— Да, — сказала она. — Просто я испугалась, растерялась.
Мы замолчали. Я услышал, что начался дождь. Пока он еще только распылялся, но скоро начнется настоящий ливень.
— Мне кажется, Чак просто блефовал, — сказал я.
— Я тоже так думаю.
Зазвонил телефон.
— Это Бред Эмерсон из «Америка Дейли», — мужчина проговорил это предложение за полсекунды. Типичная скорость журналистов. Я зажал трубку в руке.
— Они только что нашли и меня, — прошептал я, обращаясь к Кэрол.
Она медленно покачивалась точно так же, как делала это в своей квартире, после того как мы занимались сексом.
У меня никогда не получалось общаться с журналистами.
— Чего вы хотите?
— А вас сложно выследить. Нам пришлось выпустить в печать статью без ваших комментариев. Поэтому я хочу, чтобы вы что-нибудь сказали для следующих выпусков. Вы знаете, о чем я говорю. Мне же не придется вытаскивать все из вас силой? Это будет лишь бесполезная трата времени, а я знаю, как вы, международные юристы, заняты.
— Когда это пойдет в выпуск?
Журналистишка засмеялся:
— В любую секунду. Во всяком случае, мы сможем обновить информацию на сайте. Азиатский номер уже вышел. Завтра он уже будет в Нью-Йорке. А теперь мне бы хотелось, чтобы вы ответили на некоторые мои вопросы.
— Пишите сами, — сказал я и повесил трубку.
— По-твоему, это была хорошая идея? — спросила Кэрол.