Я посмотрел на Полу. Гладкое смуглое лицо, спокойные миндальные глаза. Она улыбалась, пыталась выглядеть беззаботной, обрадованной своим рандеву в парке. Но я видел и ее беспокойство.
Я кивнул и сфокусировался на кроссовках Полы.
Пола припарковалась всего в пятидесяти ярдах от моего местоположения. «Всего пятьдесят ярдов, всего пятьдесят ярдов», — повторял я снова и снова. Но мне казалось, что все в парке глазеют на нас, что нас окружают полицейские в штатском и смеются над нами. Они позволят нам дойти до машины, позволят поверить, что нам удалось это. И затем арестуют меня.
«Вы же не думали, что мы будем скучать по вам», — скажут они, когда у меня на руках защелкнутся наручники.
Футбольный мяч оказался в поле моего зрения между моими туфлями и кроссовками Полы.
Я не поднимал глаз.
— Эй! — крикнул какой-то пацан. У него был голос вроде «эй-мистер-подбросьте-ка-мне-мяч».
«Отвали, сегодня я играю роль беглеца», — думал я.
— Мужик. Ну так что? — Голос приближался. Но я так и не поднял глаз.
— Вот урод.
Я уже начал двигать ногой, чтобы ударить по мячу, но, прежде чем я успел это сделать, я увидел, как кроссовка Полы поддела мяч и послала его куда-то за пределы моего поля зрения.
— Да ладно, — извинился подросток.
Пола шла дальше, а я следовал за ней. Через секунду мы уже были у ее машины.
Это был «форд», базовая модель, но новый. Я пытался выглядеть беззаботно, когда садился на переднее сиденье, но все тело чертовски болело.
Пола показала на радио:
— Хочешь послушать новости?
— Нет.
Она выехала с парковки «Таверна на зелени» и проехала мимо двух полицейских машин. Я пригнулся.
Пола нажала на кнопку.
— Лучше послушай это разок, — сказала она. — А потом сразу забудь.
Я даже не сразу узнал свое имя: журналист произнес его скороговоркой. Он утверждал, что я нахожусь в розыске, что я могу быть опасен, что я замешан в подозрительной смерти важного юриста из Великобритании в отеле «Плаза», что меня разыскивают в связи с убийством двух человек в Индии и пожаром. Но самое неприятное заключалось в том, что я был звездой «Крушения на шоссе Рузвельта». Со своей первой леди Кэрол Амен.
Пола кивнула головой на заднее сиденье:
— Там подборка газет под одеялом.
Я ударил кулаком по радио, чтобы выбить свое имя с волн эфира.
— Они могут остаться там, где и лежат, — сжато сказал я.
— Спасибо, приятель. Они стоили мне три бакса.
Я улыбнулся:
— Запиши на мой счет.
Я посмотрел в окно, чтобы понять, куда мы ехали.
— Куда мы направляемся?
— Восточный Рокавей.
Я слышал об этом районе, но, прожив пять лет в Нью-Йорке, я ни разу не побывал в нем.
— Где это? — спросил я.
— Южное побережье Лонг-Айленда.
— Я думал, что ты живешь в Бруклине. — Пола всегда жаловалась на дорогу в офис. Практически каждый день она мучила меня новым эпизодом, прежде чем перейти к разбору корреспонденции.
— Я хотела, чтобы люди так думали. — Мы проехали по Пятой авеню мимо центра Рокфеллера. Я представлял себе, что когда-нибудь я снова буду свободно бродить здесь. Интересно, произойдет ли это на самом деле, а если произойдет, то будет ли у меня в кошельке хотя бы пара долларов?
— Почему ты хотела, чтобы все так думали? — спросил я.
Пола напряглась.
— Из-за Джима Макинтайра, вот почему. Чем лучше хранишь секреты, тем меньше тебя донимают. По крайней мере так я живу последние семь лет.
— Прости, — сказал я. — Я должен был догадаться.
— Дом в Рокавее принадлежит мне, никакого займа, — продолжала она. — Я заплатила за него из семидесяти тысяч долларов, которые я получила от «Шустер Маннхайм», плюс страховка Дага. А в Бруклине я снимаю небольшой домик. Так, для встреч. Я езжу туда, чтобы забрать почту. Мои звонки автоматически переадресуются в Рокавей.
Очень хорошо продумано. Должно быть, Макинтайр слишком сильно напугал ее.
— Боже, парик. — Я абсолютно забыл о нем, слушая Полу.
— Под одеялом, вместе с газетами, — сказал она.
Я покопался в пластиковом пакете и вытащил оттуда коричневый ком волос. Он был странный на ощупь. И на запах тоже.
У меня ушло немало времени, чтобы понять, где был перед, а где зад. Разобравшись, я начал натягивать его на голову.
— Ну как тебе? — спросил я, поворачиваясь к Поле.
Она смотрела на дорогу и ничего мне не ответила.
Волосы на парике были темнее и длиннее, чем мои настоящие, но он подходил к моему лицу. По-моему, он неплохо смотрелся.
— По крайней мере ты не выглядишь, как парень, которого только что взорвали, — сказала Пола.
Мы молчали, пока не проехали туннель Мидтаун и не выехали в район Квинз.
— У тебя есть план? — спросила Пола.
— Я нашел Кэрол, — ответил я. — Теперь мне надо навестить Конрада Карлштайна. — Это прозвучало хорошо, решительно.
— Кто он?
А действительно, кто он? От моей решительности не осталось и следа.
Мы удалялись от 495-й дороги и направлялись на восток к аллее Гранд Централ. Один знак за другим указывал на аэропорт Кеннеди. Сейчас я уже не мог сесть на любой самолет и улететь куда-то. Но мой взгляд задерживался на каждом взлетающем аэробусе и на каждом рекламном постере, приглашавшем посетить разные страны.
— Не думай об этом, милый, — сказала Пола. — Ты даже не успеешь выйти с парковки.
— Я знаю.
— А что произошло в Индии? Я слышала, что ты стрелял и горел? Боже, Фин, во что ты там ввязался? Девушке вообще можно находиться рядом с тобой?
Я рассказал об основных событиях, которые произошли в последние несколько дней.
— Мы сначала разберемся с проблемами в Штатах, — сказал я. — После этого я расширю сеть.
— Это не план, а письмо Санта Клаусу. — Пола помолчала немного. — Ты же никого не убил? — наконец спросила она.
Я вспомнил, как голова Кетана стучала по каменной плите. Нет… его убил героин.
— Конечно же нет, — сказал я.
— Если они убили твою мать, я не буду винить тебя, — добавила Пола.
По сотовому я позвонил Пабло.
Поколебавшись немного, я назвал секретарю свое имя. Я почувствовал содрогание на другом конце провода, когда она сказала мне, что мистер Точера на совещании, но она посмотрит, вернулся ли он. Мое имя было в сфере интересов.
— Привет, — это был привет, сказанный самым низким голосом, который я когда-либо слышал.
— Я звоню не для того, чтобы испортить твою карьеру, — сказал я.
— Ты пропустил утром встречу с детективом Манелли. — В голосе Пабло чувствовался страх и еще что-то, может, сострадание, о котором говорил Терри.
— Терри переезжает, ты знаешь? — спросил я.
— Ага. Но я думаю, для него это не составляет больших проблем. У него нет ни жены, ни большого дома, который надо содержать, поэтому он может кричать «вперед, в дорогу» в любой момент.
— Существует один клуб, Пабло, клуб «Близнецы». Макинтайр, Мэндип, Аскари — это индийский юрист — и брат Джей Джея, кто-то, кого зовут Конрад Карлштайн, — члены этого клуба. Они ответственны за смерть моих родителей и индийского клерка. Они отмывают деньги для индийцев-эмигрантов в огромных количествах. И…
— Доказательства?
Договоры, к которым у меня не было доступа. Что у меня было? Помятая книжка, и пока еще ничего не значащее письмо, и трупы, два из которых мне подбросили под дверь.
— Пока не много, — признался я. — Но это пока.
— Послушай, Фин. У нас уже набралось достаточно доказательств по одному делу. Детектив Манелли готовится засудить тебя на полную катушку. То, что ты не появился сегодня утром, разозлило его, а новость о том, что тебя видели в отеле «Плаза», вообще снесла у него крышу. А еще Макинтайр (мой босс, если ты забыл об этом) давно хочет поговорить со мной о чем-то.