Пола схватилась за Миранду, и ее хватка немного ослабла на секунду, достаточно, чтобы сделать вдох, снять парик с глаз, прежде чем ее пальцы вновь сомкнулись у меня на горле.
Слева от меня была большая дыра в заезд на пустую парковку, акр или три ровного асфальта.
Я повернул колесо и нажал на тормоз, чувствуя, как машину резко развернуло. Я нажал на газ и въехал в парковку.
В зеркале заднего обзора я увидел золотые буквы, когда грузовик поехал дальше в Бейвиль. Затем появилась серебристая «тойота» и въехала на парковку за мной.
— Отпусти его, дура! — кричала Пола. — Мы хотим помочь тебе.
— Вы, чертовы ублюдки, погубили меня.
Я услышал звук кулака, ударившегося в челюсть с большого размаха, и тут же хватка вокруг моего горла ослабла.
Было несколько вариантов. Остановиться, затем встретиться и поприветствовать Карлштайна. Несколько акров парковки были пустыми. Офицер Миллер был в миле отсюда, вися на хвостах гуляк из яхт-клуба.
Я мог выехать с парковки и продолжить погоню. Брат. На это я был не способен.
Или…
С одной стороны парковки был пешеходный туннель, который проходил под дорогой и выходил на пляж. Он был низким, но широким, хотя кучки песка заблокировали его края.
Я проехал пару кругов с «тойотой», приклеенной к заднему бамперу моей машины, достигая восьмидесяти миль в час на прямой, объезжая вокруг случайной припаркованной машины.
На третьем круге я сфокусировался на туннеле и полетел к нему. Слишком быстро — и я мог въехать в крышу туннеля, слишком медленно — и завязну в песке сбоку туннеля.
— Какого ч… — услышал я, как Пола вскрикнула от недоверия.
Тщетность ныряния вниз стала очевидной для меня, но это не остановило моих действий. Я уперся в руль лбом, когда в машине стало темно. Но крыша все еще была на месте.
Я нажал на педаль тормоза.
Я услышал громоподобный грохот и подумал на секунду, что на нас обрушится дорога.
Подняв голову, я повернулся и посмотрел назад. Пола сделала то же самое. Даже Миранда поднялась, у нее на щеке был огромный синяк, казалось, она была зачарована видом. Огромная «тойота» въехала передним бампером в туннель, ее фары все еще горели, двигатель ревел. Машина Карлштайна тряслась, как загарпуненный кит, пойманная за центральные стойки, упиравшиеся в крышу туннеля.
Из-под пальто выглянули дети.
Я выбрался из машины и пошел назад по туннелю. Я не знал, чего ожидать, и даже что я хотел увидеть.
Шум. Я хотел, чтобы этот чертов шум прекратился.
Стойки лобового стекла были вырваны, открывая внутренности машины, словно это был трехмерный графический дизайн, срезанный, чтобы довести до максимума влияние раскладки внутренностей.
Карлштайн прислонился к рулю и лежал, опершись на подушку безопасности.
Я обошел машину сбоку и засунул руку в машину, чтобы повернуть ключ зажигания. Я стал копаться вокруг рулевой стойки, но его рука мешала. Я не хотел трогать голую кожу, поэтому я вытащил свою руку и оттолкнул его тело в белой рубашке, чтобы попытаться отделить тело от рулевой стойки.
Отшатнувшись назад, я прижал руку ко рту.
Кровь лилась по плечам Карлштайна и вниз по рубашке.
У него не было головы.
Обойдя машину сбоку, я посмотрел на заднее сиденье. Я видел его голову в круговерти металла, удивленно смотрящую на меня, его хвост, такой же живой, как пальма.
На минуту у меня было видение Карлштайна, чувство из Дзен буддизма, что я был скоплением молекул во Вселенной молекул, что Карлштайн все еще был скоплением молекул, просто некоторые за несколько минут изменили свое положение в пространстве. И если пространство и время были иллюзорны, тогда на самом деле ничего не изменилось. Карлштайн все еще был Карлштайном. Он был за ветровым стеклом «тойоты». Или по ту сторону двустороннего зеркала, наблюдая за Макинтайром и Полой. Все еще напрягался, контролировал, манипулировал, с той же мощью, чтобы осквернять и вторгаться.
Менее метафизичные мысли пришли мне на ум: все это было лишь связано с нерезидентными индийцами и отмывкой денег. Этого не могло быть. Клуб «Близнецы» не был Лигой джентльменов, чтобы субсидировать производство вина. В его сердце было столько низости.
С этой мыслью я перешел к более практичным и насущным проблемам.
Когда я двинулся, чтобы выключить двигатель «тойоты», до меня дошло, что если бы я поехал на «форде» вперед, то вывести его из тоннеля будет очень сложно. Через пару ярдов мы окажемся на пляже, три фута песка будут под нами, и мы уже не сможем сдвинуться с места.
Это означало, что надо было откатить «тойоту», вместе с телом Карлштайна.
Я порвал мешок безопасности, протянул руку, чтобы расстегнуть ремень безопасности, который удерживал плечо и грудь Карлштайна. Я чувствовал, как моя собственная одежда мокнет в крови. Ремень безопасности был весь пропитан ею. Я взглянул на его шею. Несмотря на кровь, это выглядело, как сложное электротехническое устройство на починке на рабочем столе.
Я толкнул тело, оно неуклюже легло через подлокотник на пассажирское сиденье, затем я примостился на краю водительского сиденья. Просунув ногу в щель под рулевой колонкой, я поставил передачу на заднюю и нажал на газ. Двигатель заскрежетал, и послышался абразивный скрежет металла о бетон, прежде чем «тойота» выехала из туннеля. Я выпрямил руль, и машина начала съезжать по наклонной.
Видели ли нас с дороги?
Это был риторический вопрос. Нам надо было убираться отсюда.
Я отъехал на машине футов на двадцать, затем нажал на тормоз и выключил двигатель.
Пола и Миранда стояли перед «фордом». Миранду сильно трясло. Костяшки ее пальцев в свете фар побелели, когда она вцепилась в пальто, которое было обернуто вокруг ее плеч.
Мост загрохотал, когда машина проезжала по нему. Пола и я задержали дыхание, а Миранда начала рыдать.
Мы ехали к Бейвилю.
46
Нам было необходимо где-то спрятаться. Перегруппироваться и собраться с силами. Сделать то, что делают нормальные люди, — пообедать, сходить в туалет и выспаться. А что потом?
Поехать к Поле? Ни в коем случае. Я не хотел спать с рыбами. Я посмотрел в зеркало заднего вида. Нам больше ничего не угрожало, сзади ехал только грузовик UPS. Никто не говорил ничего, ничего, даже чтобы чертыхнуться по поводу вони в машине. Я беспокоился из-за Миранды, так как она выглядела неважно.
Жена Пабло. Джулия. Пабло говорил, что она медсестра.
Наверное, он сейчас спит.
Я взял сотовый. Он не работал. Или сломался, когда упал на пол, или сел аккумулятор.
Я рисковал, но все же решил остановиться на автозаправочной станции, чтобы позвонить из телефона-автомата. Я набрал номер Пабло.
— Si, — наверное, во сне он был в Испании.
— Карлштайн мертв.
— Боже, ты убил его? — Раздался громкий треск, возможно, телефон упал на пол. — Не отвечай, — теперь он полностью проснулся.
— Нет, Пабло, я не убивал его. — Его убил мост. — Но у меня пара больных людей в машине. Джулия может осмотреть их, перед тем как я отвезу их в больницу?
— Фин, должен же быть какой-то предел, — простонал Пабло.
— Ничего неэтичного, Пабло. Я только отниму у тебя немного времени. По-моему, нет ничего неэтичного в том, чтобы осмотреть Миранду с детьми? Это займет не больше двух часов…
— Черт, ты не сказал, что это она.
— Ну, это она. Просто дай мне твой адрес.
Пабло посетовал еще немного и продиктовал мне адрес.
Я позвонил Кэрол в Скарсдейл. Автоответчик. Может, она еще не приехала, или, может быть, она еще спит — она говорила, что сильно устала. По крайней мере Карлштайн уже не мог добраться до нее.
Но мой сотовый не работал, и она никак не могла связаться со мной.
Я оставил Кэрол короткое сообщение: с нами все в порядке, позвоню позже, люблю.
— Мы едем в дом Точера, — сказал я Поле, вернувшись в машину. — Я попытался дозвониться Кэрол, но никто не отвечает.